Первые итоги

Вячеслав БЕЛКОВ

Из жизни Николая Рубцова

Содержание

СТАРАЯ ДОРОГА

Ранним летним утром мы переправились на пароме через Сухону и начали свой поход от Усть-Толшмы (с. Красное) до знаменитой теперь Николы. Со мной были — ученый-краевед Александр Кузнецов и библиофил Юрий Малоземов.

А. Кузнецов местный житель, он и был проводником, именно ему мы обязаны относительным успехом нашего путешествия. Может быть, это был последний в истории переход по той самой дороге, по которой ходил гениальный Рубцов...

Дело в том, что к 1974 году в этих местах была проложена новая дорога (сейчас она частично асфальтирована уже), а старая заброшена. Сейчас старая дорога местами заросла, местами затоптана скотиной, и мы несколько раз сбивались с пути. Больших усилий стоило нам снова выйти на верную дорогу. На эти 30 километров мы потратили целый день. Но — «в детстве я любил ходить пешком, у меня не уставали ноги...».

Небольшое, но важное отступление. Николай Рубцов иногда добирался до Усть-Толшмы посуху. Причем, таким путем, который уже в точности не повторить. А именно: поэт мог ехать на рейсовом автобусе из Вологды по ста- рой тотемской дороге — через Воробьево, Чучково, Биряково, Фоминское. Современная асфальтовая дорога идет, как известно, чуть левее, в стороне от старой. Когда автобус останавливался в Бирякове, то Рубцов мог бы, если б знал, зайти с душевным трепетом в свой родовой дом — именно этот дом был превращен здесь в автостанцию.

В Фоминском Рубцов вылезал из автобуса у старого купеческого двухэтажного дома из красного кирпича и направлялся по отворотке к лесу. Я был на этом перекрестке. Дорога (сейчас она нарушена) вела поэта через Сухонский угор к Сухоне, до реки было 14 километров. Рубцов, конечно, старался поймать попутку, чтобы быстрее попасть в Черепаниху к парому и переправиться в Красное. Итак...

Все облака над ней,

                           все облака...

В пыли веков мгновенны

                                    и незримы,

Идут по ней, как прежде,

                                  пилигримы,

И машет им прощальная рука...

Навстречу им —

                          июльские деньки

Идут в нетленной

                        синенькой рубашке,

По сторонам —

                        качаются ромашки...

Хорошо, что совпало — мы тоже идем в июле. Первый привал сделали буквально в полутора километрах от Устья. Просто захотелось посидеть на обрывистом берегу Толшмы, где сиживал и Рубцов, перекуривая и ожидая попутку.

А вот и Засека — первая деревенька на этой дороге. Впрочем, деревни уже нет, стоят два пустых полуразрушенных дома. Снова вспоминается стихотворение «Старая дорога», здесь оно несомненно и родилось!

То полусгнивший встретится овин,

То хуторок с позеленевшей крышей...

Старая дорога идет вдоль реки Толшмы, это светлые, земляничные места. Новая дорога — подальше от реки. За три километра от Николы эти дороги пересекаются и затем резко расходятся. Для новой дороги тут построен мост через реку, а старая вынуждена была делать крюк и подходила (подходит) к Николе с другого боку, к старому деревенскому мосту.

Но мы еще в начале пути. После Засеки был Бор — большая деревня или село. Затем — Соколово. Потом мы сделали большой привал, пообедали и медленно двинулись дальше. Теряли и находили дорогу. Прошли Воротишну, Широбоково, Фатьянку, два раза принимался нежеланный дождь.

Не буду описывать самый трудный последний участок дороги. Скажу только, что дорогу совсем развезло дождем и она заплуталась в лесу, и мы, увидев наконец Николу, облегченно вздохнули, а кое-кто и перекрестился на останки местного храма... Мы все-таки не соблазнились на то, чтобы последние километры пути пройти или проехать по новой дороге.

* * *

Второй раз оказался я в селе Никольском. Но первый приезд был официальным — открывался музей Рубцова — и я не успел тогда разглядеть село. «Рубцов в Николе» — в этой теме оставались белые пятна и какая-то путаница. На следующее утро мы и пошли по Николе. А переночевали в одной из служебных комнат музея, куда нас устроила А. Н. Лосева, тогдашний директор музея.

Итак, первый рубцовский дом в Николе — это музей. Это одно из нескольких детдомовских зданий. В нем главным образом находилась администрация детдома, но в какое-то время были и занятия. Из остальных служебных зданий мало что сохранилось. В ноябре 1993 года пожар едва не дошел и до музея.

Второй рубцовский дом — небольшая старая избушка недалеко от храма. Лицом она смотрит на развалины храма, а левым глазом еще и на реку. Здесь поэт начинал жить с Гетой (тут же жила мать Геты и другая родня), здесь он написал первый вариант гениального стихотворения «В горнице».

В соседнем доме жила и по сей день живет Нина Ильинична Нечаева (девичья фамилия — Клыкова, 1918 г. р.), бывшая учительница начальных классов. Рубцова она не учила, но хорошо помнит его мальчиком, так как вела параллельный класс. «В 60-е годы Рубцов приходил поиграть на нашей гармошке, поговорить. В 88-м эту гармошку выпросил у меня и увез молодой поэт Анатолий Кузьмичевский. К нам заходили с «Мосфильма», когда снимали здесь кинофильм «Зеленые цветы»... Выпивши, Коля несколько раз говорил: «Почему, Нина Ильинична, мне в праздник два кулька конфет давали, а ребятам по одному?..» (Я немножко «пригладил» речь Н. И. Нечаевой.— В. Б.)

Отсюда, от этой избушки, была видна лодка под берегом. «Лодка на речной мели скоро догниет совсем...» Но окончательный вариант стихотворения «В горнице», вероятно, поэт написал уже в 3-м доме. Это была хибара, времянка, ее Рубцовы купили у Льва Николаевича Чудинова, который себе рядом уже достраивал новый дом. Рубцовы перебрались в хибару примерно в конце лета 63 года, перебрались с тещей Александрой Александровной, в прежнем доме с рождением Ленки стало совсем тесно и шумно... Сейчас хибары нет, не сохранилась.

Л. Н. Чудинов (1925 г. р.) успел и повоевать (с 43-го года). Возможно, Рубцов и его имел в виду, когда писал об «израненном бывшем десятнике». Чудинов близко общался с Рубцовым в летние месяцы 63—64 годов. Потом Николай еще раза два приезжал «и больше я его не видел». Один раз ездили на рыбалку на речку Вою. Рубцов сочинил тогда экспромт:

Нас на Вою

вызвал Лева.

А на Вое

нету клева.

«Простяга был. За грибами и ягодами любил ходить... Во хмелю шумный был. Раз ночью теща прибегает, нас будит: «Ой! Колька дом спалит!» Ну, я пришел. Он мне говорит: «Я боксер первого класса (скорее Рубцов сказал «первого разряда» — В. Б.), сейчас дам тебе боксерину! Принеси мне спичек!..» Ну, я ему стукнул тогда... Наутро ему стыдно было». (Л. Н. Чудинов)

И, наконец, последний, 4-й рубцовский дом в Николе — сельсовет. Это большая изба. Три фасадные окна внизу — Рубцовых. То ли холодновато было зимой в чудиновской хибаре, то ли от тещи решили молодые отделиться... Кажется, Гета подрабатывала в сельсовете техничкой и это давало право на жилье, дрова и другие льготы. Очевидно, сюда переселились Рубцовы в конце 64 года или в начале 65-го. Но поэт все реже и реже приезжал теперь в Николу.

Остается сказать, что все «рубцовские» дома в селе стояли совсем недалеко друг от друга. А нынешний голубой дом Генриетты Шамаховой (Меньшиковой) стоит почти рядом с сельсоветовской избой.

Обратно мы мчались в автобусе по новой дороге... Сбылось пророчество поэта — старая дорога давно уже зарастает. Но...

Но этот дух пойдет через века!

И пусть травой покроется дорога,

И пусть над ней, печальные немного,

Плывут, плывут, как мысли, облака...