Варианты и черновые стихотворения

продолжение

ОСЕННЕЕ

Есть пора — 

Души моей отрада:

Зыбко все, 

Но зелено уже! 

Есть пора

Осеннего распада, 

Это тоже 

Родственно душе!

  

Грязь кругом, 

А тянет на болото, 

Дождь кругом, 

А тянет на реку, 

И грустит избушка 

Между лодок 

На своем ненастном 

Берегу...

  

Облетают листья,

Уплывают

Мимо голых веток

И оград,

В эти дни

Дороже мне бывают

И дела,

И образы утрат!

  

Слез не лей

Над кочкою болотной 

Оттого, что слишком 

Я горяч!

Вот умру —

И стану я холодный,

Вот тогда, любимая,

Поплачь.

 

И хотя отчаянья 

Не надо, 

Ты пойми, 

По-новому уже, 

Что пора

Осеннего распада — 

Это тоже 

Родственно душе!

ТАЙНА

Чудный месяц горит над рекою,

            Над местами отроческих лет, 

И на родине, полной покоя,

            Широко разгорается свет... 

Этот месяц горит не случайно

            На дремотной своей высоте, 

Есть какая-то жгучая тайна

            В этой русской ночной красоте! 

Словно слышится пение хора,

            Словно скачут на тройках гонцы, 

И в глуши задремавшего бора

            Все звенят и звенят бубенцы...

РУССКИЙ ОГОНЕК

Погружены в томительный мороз, 

Вокруг меня снега оцепенели! 

Оцепенели маленькие ели, 

И было небо бледное, без звезд. 

Какая глушь!

                  Я был один живой! 

Один живой в бескрайнем мертвом поле. 

Я шел вперед со всею силой воли! 

Но окружал меня звериный вой... 

И вдруг — о, славный русский огонек, 

Как уголек, мерцающий из праха! — 

Ты и меня от гибели сберег 

Среди снегов томительных и мрака, 

Среди безлюдья...

 

В мерзлое стекло

Я постучался мерзлою рукою, — 

И на печи, где было так тепло, 

Отогревался, радуясь покою. 

Хозяйка тупо слушала меня:

Уж в тусклом взгляде

Жизни было мало.

И, неподвижно сидя у огня,

Она совсем, казалось, задремала...

 

Как много желтых

                          снимков на Руси! 

В такой простой и бережной оправе! 

И вдруг открылся мне и поразил 

Сиротский смысл 

Семейных фотографий!

 

Огнем, враждой

Земля полным-полна, —

И близких всех душа не позабудет!..

— Скажи, родимый, 

Будет ли война? 

И я сказал:

— Наверное, не будет.

— Дай Бог, дай Бог...

Ведь всем не угодишь,

Да от раздора пользы не прибудет!

И вдруг опять:

— Не будет, говоришь?

— Нет, — говорю,— наверное, не будет!

— Дай Бог, дай Бог...

 

И тускло на меня

Она смотрела, как глухонемая,

И, головы седой не поднимая,

Опять склонясь, дремала у огня.

Что снилось ей?

Весь этот белый свет,

Быть может, встал пред нею в то мгновенье?

Но я глухим бренчанием монет

Прервал ее старинные виденья.

— Господь с тобой! Мы денег не берем...

— Простите, что ж! Желаю вам здоровья.

За все добро расплатимся добром,

За всю любовь расплатимся любовью...

Спасибо, скромный русский огонек,

За то, что ты в предчувствии тревожном

Горишь для тех, кто в поле бездорожном

От всех друзей отчаянно далёк,

За то, что, с доброй верою дружа,

Среди тревог великих и разбоя

Горишь, горишь как добрая душа,

Горишь во мгле — и нет тебе покоя!..

ИВА

Зачем ты, ива, вырастаешь

            Над судоходною рекой 

И волны мутные ласкаешь

            Как будто нужен им покой?

 

Преград не зная и обходов,

            Как шумно, жизнь твою губя, 

От проходящих пароходов

            Несутся волны на тебя!

 

А есть укромный край природы,

            Где могут, родственно звуча, 

В тени струящиеся воды

            На ласку лаской отвечать...

ИВА

Зачем ты, ива, вырастаешь 

Над судоходною рекой 

И волны мутные ласкаешь, 

Как будто нужен им покой!

 

Преград не зная и обходов, 

Как шумно, жизнь твою губя, 

От проходящих пароходов 

Несутся волны на тебя!

 

А есть укромный край природы, 

Где под зеленою горой 

В тени струящиеся воды 

С твоей ласкаются сестрой.

 

Они нежны к тенистой иве, 

И шелест ивы нежен к ним, 

И птичка звонкая под ними 

Поет под небом голубым...

 

Зачем же, ива, вырастаешь 

Над судоходною рекой 

И волны мутные ласкаешь, 

Как будто нужен им покой?

* * *

Тихая моя родина! Вербы, луна, соловьи... 

Мать моя здесь похоронена в давние годы мои.

 

Где же могила, не видели? Поле до края небес. 

Тихо ответили жители: «Каждому памятник — крест!»

Тихо ответили жители, тихо проехал обоз. 

Купол церковной обители яркой травою зарос.

 

Лица старушек землистые, вроде могильной земли, 

Тоже какою-то мглистою серой травой заросли!

 

Там, где я плавал за рыбами, сено гребут в

                                                                 сеновал:

Между речными изгибами вырыли люди канал.

 

Тина теперь и болотина там, где купаться любил. 

Тихая моя родина! Я ничего не забыл...

 

Старый забор перед школою, тщательно выметен сор. 

Словно ворона веселая, сяду опять за забор.

 

Школа моя деревянная! Поле, холмы, облака... 

Медом, зерном и сметаною пахнет в тени вербняка.

 

С каждой избою и тучею, с громом, готовым упасть, 

Чувствую самую жгучую, самую смертную связь...

* * *

Когда душе моей

                        сойдет успокоенье 

С высоких, после гроз, немеркнущих небес, 

Когда душе моей внушая поклоненье, 

Идут стада дремать под ивовый навес, 

Когда душе моей земная веет святость, 

И полная река несет небесный свет, 

Мне грустно оттого,

                            что знаю эту радость 

Лишь только я один. Друзей со мною нет...

РОДНАЯ ДЕРЕВНЯ

Люблю я деревню Николу, 

Где кончил начальную школу, 

Где избы просты и прекрасны 

Под небом свободным

                                и ясным. 

Бывает, иной соколенок 

Храбрится, едва из пеленок:

Мол, что по провинции

                                шляться! 

В столицу пора отправляться! 

Когда ж повзрослеет

                              в столице, 

Посмотрит на жизнь

                            за границей, 

Тогда-то он вспомнит Николу, 

Где кончил начальную школу.

РОДНАЯ ДЕРЕВНЯ

Люблю я деревню

                            Николу, 

Где кончил начальную

                                школу, 

Где избы просты

                        и прекрасны 

Под небом свободным

                                и ясным.

 

Бывает, иной соколенок 

Храбрится, едва из

                            пеленок, 

Мол, что по провинции

                                шляться? 

В столицу пора

                      отправляться! 

Когда ж повзрослеет

                               в столице, 

Посмотрит на жизнь

                             за границей, 

Тогда он оценит Николу, 

Где кончил начальную

                                 школу...

* * *

В святой обители природы,

В тени разросшихся берез

Струятся смутные воды

И раздается скрип колес...

Усни, могучее сознанье,

Но чей-то свист и чей-то свет

Внезапно, как воспоминанье,

Моей любви тревожит след!

Прощальной дымкою повиты

Старушки избы над рекой...

Незабываемые виды!

Незабываемый покой!

А как безмолвствуют ночами

Виденья кроткие! Их сон

И все, что есть за их молчаньем,

Тревожит нас со всех сторон!

И одинокая могила

Под небеса уносит ум,

А там полночные светила

Наводят много, много дум...

ПРИРОДА

Звенит, смеется, как младенец, 

И смотрит солнышку вослед. 

И меж домов, берез, поленниц 

Горит, струясь, небесный свет. 

Как над заплаканным младенцем, 

Играя с нею, после гроз 

Узорным чистым полотенцем 

Свисает радуга с берез, 

И миротворный

                      запах меда 

По травам катится волной, — 

Его вкушает вся природа 

И щедро делится со мной! 

И вольно дышит

                        ночью звездной 

Под колыбельный скрип телег... 

И вдруг разгневается грозно 

Совсем как взрослый человек.