Споры о Николае Рубцове

Не затихает интерес к творчеству Николая Рубцова. Сейчас, в январе 2007 года, поэтическое имя Рубцова приобретает всё больший вес. Разгораются споры среди поэтов и деятелей культуры, критиков и читателей. Споры ведутся вокруг двух основных вопросов.

Первый вопрос: необходимость осознания и понимания, что же это такое – поэзия Рубцова – в контексте времени, русской и мировой культуры и Русского пути.

Второй вопрос: оценка обстоятельств трагической гибели Николая Рубцова в 1971 году в Вологде. Очень много материалов о «вологодской трагедии» и различных версий напечатано в прессе в последние годы. Но не хочется трогать эти незаживающие со временем раны…

К 2006 году в России (в её литературных и общественных кругах) сложилась интересная ситуация: несколько групп людей с различным мировоззрением и различными оценками творчества и поэтического наследия Рубцова хотят принять его «под своё крыло», объявляют поэта приверженцем и даже знаменем той или иной религиозной и фольклорно-поэтической культуры. Некоторые люди верующие – православные христиане - считают, что Николай Рубцов «пришёл к православию»… Так Николай Коняев в своей книге «Ангел Родины» пишет, что путь Николая Рубцова к православию пролегал не через церковь, а через русскую классическую поэзию: «…невоцерквлённый Рубцов… церковной защиты от натиска враждебных человеку тёмных сил не имел».

Коняев считает, что: «…С одной стороны, вся система образов в поэзии Рубцова ориентирована на православие и вне его не осуществима… Но. с другой стороны, ни в одних воспоминаниях не найдём мы свидетельства воцерковлённости Рубцова или хотя бы попытки воцерковиться, предпринятой им. Нет подтверждений, был ли он вообще крещён…

Правильнее, на наш взгляд говорить не о воцерковлённости Рубцова, а о постижении им православия через язык, через культуру. Целое тысячелетие, миновавшее с крещения Руси, православное мировоззрение перетекало в русский язык, формируя его лексику, синтаксис и орфографию…»

Люди верующие–язычники (венеды) – считают, что «Рубцов, не упоминая в стихах языческих образов – Сварога, Перуна и др., - был язычником, не восхваляя Христа или Ленина, ценил достижения русского народа в эпоху православия и в постреволюционное время. Он воспевал русские святыни древнейшие и вечные: Природу, Отечеству, Волю (20*, стр. 18 «Русский поэт»). В.Данилова пишет, что поэзия Рубцова «насыщена природными образами…например, солнце, земля, гроза, ветер, т.е. ассоциативно в его стихах всплывают образы языческие: Ярило, Макошь, Перун, Стриборг – имена немилосердно вытесненные из повседневного русского языка чуждыми Русскому Духу идеологами.

Но: из языка вытеснены названия, а сами языческие образы как духовные явления живы в душе народной. Рубцов присущим ему тонким чутьём уловил, «поймал» их, облёк в совершенную поэтическую форму, превратил в явления яркие и непереходящие, тем самым дал им второе рождение!

Николай Рубцов осуществил духовную связь времён, соединил искусственно разорванную духовную жизнь русского народа в единое целое… Однобоко выглядит стремление представить Николая православным… Единство с Божественной Природой – основа поэзии Н. Рубцова, основа жизни поэта. Он жил в природе, она в нём…».

А как относится к Рубцову атеистам, которые (что приходится признать) есть в довольно большом количестве в государстве российском? Ведь многие из них считают, что талант человека, любовь с своей Родине, обычная Природа, высокие гуманистические принципы (без примешивания религиозных и церковных догматов и т.п.) – основа поэзии любого поэта и Николая Рубцова в том числе? И которые любят поэзию Рубцова и без «воцерковлений» или поклонения им языческим богам?

Православные и языческие почитатели Рубцова ведут борьбу между собой (в основном на бумаге – и, слава богу!) за то, чтобы считать безвременно ушедшего поэта только своим. Ну, а попутно иногда (как например в книге «Ангел Родины») поругивают «атеистическую тьму» и другие «тёмные силы», каких-то «правоверных шестидесятников» (почему-то без указания конкретных фамилий), сознание которых «мутит ненавистью к живому голосу России, явленному в стихах Рубцова».

Андрей Грунтовский в статье «Последняя сказка» пишет: «…Но о народном православии Рубцова не сказать нельзя. Народное православие, народное богословие – термины, введённые ещё в начале нашего века фольклористами и этнографами. В них отражена та детская чистая вера, которая реально сложилась в старой деревенской Руси…

Первое, что отличает наше православие и народное богословие (в целом традиционную форму сознания) это монизм**. Монизм реализуется именно в православии, через эсхатологию***. Западное христианство новейших времён дуалистично**.

Далее А. Грунтовский приводит ещё одну особенность: «…в центре западной мысли – гнозис****, в центре русской - историософия в её православном, эсхатологическом контексте… Сознание Рубцова, как и должно в русской традиции, эсхатологично, но не раздробленно. Рубцов теоцентричен***** (что и Есенину не всегда присуще)…». Вот так вот! – не молчит богословская наука! Не мудрёно ли всё это написано - про советского писателя, кочегара тралфлота, отслужившего четыре года срочной службы на эсминце и написавшего большое количество прекрасных стихов про деревню, родную страну и морскую службу? Знал ли сам Рубцов про свою «теоцентричность»?

Далее, сравнивая исконно «рубцовское пение» с бардами» шестидесятых, А. Грунтовский (на мой взгляд несколько огульно) замечает: «…Были ли эти барды патриотами и талантами или бездарными русофобами так или иначе, выбранный жанр, весь дух его и стилистика вели вбок от Русского пути» Вот так вот! Патриот или не патриот – все идут вбок от Русского пути? Не сложнее ли всё обстоит и надо персонально оценить каждого конкретного «барда» и каждого патриота, а уж потом делать выводы. Да и Рубцов-то здесь причём? К тому же Грунтовский противоречит своим же заметкам «О русской поэзии», где он вспомнил «кающуюся и платившую всю жизнь» Ахматову и даже похвалил Пастернака, «…заговорившего по-русски и даже крестившегося тайком на склоне лет». А в записках о Высоцком «Но с тех пор, как считаюсь покойным» (стр.81-94) выясняется, что Грунтовский очень любит и уважает Владимира Семёновича! Так что же, выходит не все «барды» вели в сторону от Русского пути? Выходит, что В. Высоцкий мог бы стать национальным поэтом, да в «брежневскую» эпоху начался распад русского сознания? А уж потом либералы использовали имя Высоцкого (после его смерти) для своих целей приватизации России. Это потом другой, ещё живущий тогда «бард», автор многих патриотических песен, в одном из последних своих стихов восславил главного «приватизатора» и «энергетика» России (шарик улетел?..). Патриотизм-то разный бывает. И люди все – разные. И поэты, и их слушатели и читатели тоже разные.

Примечание:
________________________________________________________
** - монизм – философская система, считающая, что в основе мира и его явлений лежит одно начало ( в противоположность дуализму и плюрализму), дуализм – философское учение, признающее в основе мира два независимых начала, например материю и дух, добро и зло.
*** - эсхатология - учение о конце мира и конечных судьбах человечества.
**** - гностицизм – направление религиозной философии первых веков христианства, разрабатывавшее христианскую догмату.
***** - теоцентризм – теологическая концепция, согласно которой Бог, понимаемый как абсолютное, совершенное бытие и наивысшее благо, выступает в качестве источника всякого блага, причём почитание Богу здесь – основа нравственности.

В статье, напечатанной в «Советской России» №94. от 14 августа 2005 года «Почему выть хочется» А.Крысин рассказывает что во время концерта в Доме Учёных новосибирского Академгородка поэта Окуджаву (на последнем в его жизни концерте) один из зрителей спросил: «Посмотрите, что творится: насилие, убийства, проституция, нищета, беспризорность детей и безысходность взрослого населения: Вы этого хотели, когда аплодировали каждому выстрелу танка по Дому Советов?». Его ответ: - «Простите меня, пожалуйста, если можете. Я не знал, что так получится…». Вот и думай после этого, прав ли Грунтовский…

В книге «Материк Россия» 2002 г. Грунтовский довольно точно подмечает: «Рубцовская судьба (с сиротством, невостребованностью и ранней смертью) это судьба Русского Фольклора, т.е. Русского Народа в нашем веке. Умирает народное слово, и вот уже уходит, как вода в песок, русский народ, сменяется русскоязычным населением. Чтобы понять, что есть поэзия Рубцова, нужно вслушаться в этот удивительный напев, всмотреться в эту последнюю, ускользающую страницу летописи русской культуры…» С этими словами можно почти полностью согласиться. Впрочем, немного оптимизма бы не помешало – ведь ещё всё впереди, Россия богата на таланты, и надежда есть на появление новых молодых поэтов с русской душой!

А что касается споров вокруг Рубцова, то ведь христианская культура не вытеснила до конца дохристианское язычество, а невоинствующие язычество с христианством не вытеснили невоинствующий атеизм, представители которого считают себя едиными с Природой без всяких религиозных культов. Может быть, в каждом из русских одновременно живёт - и атеист, и христианин, и язычник? Может быть, и Рубцов был таким «неплохим человеком», объединяющим в себе всё это, да ещё громадный талант и любовь к Родине?

А нам, может лучше не спорить, а вспомнить главный завет Рубцова? И подумать: Как мы сохраняем Россию, Русь? Спасли ли мы страну от развала? Сохраняем ли мы численность русского народа? Храним ли Природу России? Храним ли культуру России?

Но в спор о Рубцове вмешиваются всё новые лица. Так Эдуард Моисеевич Шнейдерман (ЭМШ) в 2005 году в петербургском издательстве Н. И. Новикова в рамках федеральной целевой программы «Культура России» выпустил книгу «Слово и слава поэта» , имеющую, очевидно, цель опорочить (под видом глубокого «дружеского» научного анализа) творчество русского поэта Николая Рубцова. Основным исследователем и автором сего труда является не кто иной, как бывший друг Рубцова. Да, да – тот самый Эдик, который знал поэта несколько лет в 1959 – 1962 годах, около трёх лет ленинградские лит.объединения посещал вместе с Рубцовым, и которому Рубцов написал несколько писем!

После прочтения книги ЭМШ (2005 год., 182 страницы, тираж 2000 экз., редактор М.В.Рейзин, стоимость в продаже – 160 рублей), становится ясно, что при выпуске книги сам автор – Шнейдерман – хотел достичь три цели:

1. Заявить, что: «для создавшего несколько десятков своеобразных, вышедших из глубин и выразивших скромные радости и тоску своего времени стихотворений поэта Николая Рубцова, не сумевшего в силу многих причин раскрыться целиком, достойное место, я (прим. – Шнейдерман) уверен, найдётся»;
2. Объявить самым удачным (по мнению ЭМШ) творческим периодом жизни Н. Рубцова период его пребывания в Ленинграде с 1959 года по ок.1962 г (естественно, когда рядом с ним был он – ЭМШ), а среди всех стихов Н.Рубцова объявить лучшим стихотворение этого периода «Дышу натружено как помпа» (понятно из-за слов «…Кто там? – Эрик // - Ой, мама! // Эрик прилетел!...» (прим: Эдик, Эрик – не всё ли равно?);
3. Напечатать свои («шнейдермановские») стихи на тему «Памяти Рубцова» (и напечатал)

Реализованная цель №3, пожалуй, больше всего вызывает брезгливость, поражает цинизмом и пошлостью. И как это издатель на стр.5-6 книги ( Д.С. – Дмитрий Северюхин?) такое написал:
«…и если справедливо утверждать, что судить поэта может «только равный», то уже и по этой причине личность автора предлагаемой читателю книги заслуживает самого пристального внимания.» (это о ЭМШ!)… «Эдуард Шнейдерман – автор множества литературоведческих и текстологических работ… Профессиональный стихоаналитик, эрудит, вооружённый арсеналом современных филологических методов… он профессионально препарирует стихи и сам образ одного из наиболее знаменитых поэтов нашего времени…» (стр.5).

Вот это да! Аж, страшно - аж жуть: с помощью мощного арсенала препарирует (!) стихи и даже образы поэтов!!! Не каннибализм ли, не людоедство ли тут Северюхин с Эдуардом Моисеевичем развёли? Поэта-то уже 35 лет на свете нет, а его образ всё опери…, простите: препарируют друзья бывшие!.. Но и это не всё: от издателя исходит ещё немало строк, несущих не менее глубокую «мудрость»: «Но профессиональное «знаточество» Эдуарда Шнейдермана – лишь одна из сильных сторон его личности. Не менее важной в контексте поднятой темы нам представляется и другая её сторона: Эдуард Шнейдерман – оригинальный поэт, продолжающий в своём творчестве новаторскую линию, которая всегда существовала в русской поэзии наряду с линией традиционной…» (стр.5-6).

Да, положение у Рубцова, точней - его почитателей, в 2007 году оказалось тяжёлым: «с другой стороны контекста поднятой темы», как сыч из дупла, как в сказке, появился не очень добрый молодец Шнейдерман, он же - препаратор, он же – оригинал в поэзии, он же психо, то-есть стихо-аналитик, он же эрудит- друг препарируемых… Вот те раз, нельзя же так!

Пришлось прочитать стихи-творения эрудита-препаратора. - на страницах «Слова и славы…» ЭМШ. Во вступлении к стихам ЭМШ зачем-то оправдывается, что это его первая «попытка освоиться с темой». Насчёт «другой стороны и контекста» ничего не сказано.

Попытка освоиться не удалась, цитирую отпечатанные в книге тиражом 2000 экземпляров слова его «знаточества» Шнейдермана, посвящённые памяти своего друга Николая Рубцова, убитого 35 лет назад:

…Песня спета. Нет поэта.
Выбыл. Вылетел в трубу.
И лежит второе лето
В лёгких тапочках в гробу…

 

...Ты отшумел, подвёл черту,
А я шумлю и возникаю….

 

…Напившись, рубцовские кости
Остатней водчонкой польют…

…Ты баб любил, лысел и пил,
Потом подался в русофилы…

 

…Этот был поэт и сволочь,
Тот был сволочь и поэт…

Хватит? Вполне… Всего таких шнейдермановских оскорблений Рубцова и его памяти в стихах и прочей грязи – семь страниц ( стр.175 -181)! Не стыдно ли? Разве можно так – о покойном бывшем друге, Эдуард Моисеевич? Не согласуется это с русским обычаем - говорить о покойнике или хорошее, или ничего!

Впрочем, все обычаи, правила и нормы морали для препараторов образов (в том числе и образов поэтов) не существуют. Очевидно, действительно жаба зависти придушила остатки совести у ЭМШ.
Нельзя также исключить, что всё это сделано в общем русле манипуляции сознанием народа, населения, читателей, а также очернения и низвержения с пъедесталов народной любви и уважения русских поэтов и писателей…

Детальный отзыв на книгу Шнейдермана (живущего не в России?) дан в июльской статье 2005 года Владимира Бондаренко «Жаба зависти». Ниже приведены отдельные положения статьи Бондаренко:

«…Как относился к творческой свободе Николай Рубцов мы знаем хорошо: из документов. Из писем, из самих стихов. Никакого насилия над собой никогда терпеть не мог. А вот Шнейдерман, похоже, всю жизнь в либеральной упряжке ходит. Только так и может хоть чего-то добиться. Типичный либеральный жандарм, прикрикивающий на тех, кто не в ногу с ним ходит. Казалось бы, уехал Николай Рубцов из Питера, надоела ему ваша хорошая компания, - стал плохим, испортил свою судьбу. Вольному – воля. Захотел писать о северной деревне, о Руси, о простых людях – творческая свобода. Ты ушёл в словесную эквилибристику, бывший друг потянулся к русской лирике, в свободной творческой литературной среде каждый ищет свои пути. Что ж вы так его немилосердно размазываете по стенкам, разве что к расстрелу не приговорили?...»
«…бывших дружков «жаба душит». Такая большая и вонючая жаба. Как так, начинали вроде вместе, на равных. А то и учили сами кой-чему, и вдруг одним пришла всемирная слава, а другим ничего. Не положено.

Вот такой обиженный вопль вырвался из уст Эдуарда Шнейдермана: не-до-да-ли!...»

«…А иначе зачем же собирать грязь о друге, если вы раньше так хорошо дружили? Хотя бы из памяти об общей молодости можно было промолчать, даже если всё соответствует истине. Или уже тогда, в шестидесятые годы, фальшиво дружил, тайно собирая и фиксируя все проколы и ошибки друга. Или сейчас, как бывшая жена, решил вынести все грязные простыни на обозрение. Но ведь первое неприятное впечатление о тебе же и будет. Доносчику первый кнут. К репутации неудавшегося поэта Эдуарда Шнейдермана добавится ещё и репутация предателя и изменника. «кто это идёт? – Да тот, кто дружил с Рубцовым, а потом же о нём мемуарный и стихотворный донос написал»…».

Действительно, Шнейдерман в книге приводит документы, подтверждающие доказательства дружбы с Рубцовым – письма, записи в дневнике – на страницах 15, 16, 18, 19, 22, 23, 25, 27, 29-31, 37, 39…

Вот ещё несколько отрывков из статьи В.Бондаренко «Жаба зависти»:

«…Шнейдермана тошнит от строк «Россия, Русь! Храни себя, храни…», «Россия! Как грустно…», «Русь моя, люблю твои берёзы!...». Тут и «смысловая монотонность» и «риторичность», «обращения к родине чрезмерно громки и слишком часты», «употребление в качестве «паровозиков»…». Интересно, а как бы Шнейдерман оценил такие стихи Павла Когана:

Я патриот.
Я воздух русский,
Я землю русскую люблю!

Тоже паравозик? Такие вот горе-специалисты препятствуют публикации в России стихотворения Иосифа Бродского «Народ», посвящённого русскому народу, считая его всего лишь «паравозиком»…».

«…Ведь надо же «Мы с ним по городу сновали, // высматривая, кто тут есть…», а теперь об одном сотни статей выходят, десятки книг (вот и шнейдермановская добавилась, и всё во славу поэта. Пока нет своего клеветника, вроде бы чего-то в венце славы не хватает. Это как Иуда перед Христом, кто-то же должен был донести). А другой и к семидесятилетию своему, и бывшего друга своего всё шумит, как пустая бочка…».

В тексте статьи приведены и другие примеры козней бывших друзей и завистников в литературной среде – Д. Бобышев и Найман клеймят И. Бродского, В. Хатюшин – Ю. Кузнецова: таких случаев великое множество… И можно согласится с высказыванием В. Бондаренко: «…начитавшись мутных мыслей Шнейдермана, откроешь лирику Николая Рубцова, и вся муть уходит в сторону. Начинает жить поэзия…»

Споры о Рубцове ведутся в 21 веке в России уже на фоне споров о наболевших проблемах литературы и поэзии, да и российской культуры в целом, на фоне оккупации русской культуры антикультурой, насаждаемой псевдоэлитой, и разрушения русской духовности., на фоне развратных эстрады и телевидения, смены понятий в обществе, трагедии раскола культуры… А в Вологде тем временем прошли очередные рубцовские чтения, в музее на улице Герцена, 36, работает выставка, посвящённая поэту. Поэзия продолжает жить.

---