продолжение, см.

ЧАСТЬ 5

Мужайся, стой, крепись и одолей!

(Ф.Тютчев)

Николай Рубцов всегда носил с собой томик стихов, часто - стихов Фёдора Ивановича Тютчева, дорожил им не меньше, чем книгами Есенина…

Из воспоминаний поэта Феликса Кузнецова о Николае Рубцове: «Как бесценную реликвию я храню потрёпанный томик Тютчева, который с трогательной подписью подарил мне Николай Рубцов.

В своей книге «Николай Рубцов» изд-во «Советская Россия», 1976 года) Вадим Кожинов, отстаивая ту мысль, что Николая Рубцова нельзя свести только к «деревенской» традиции в нашей поэзии, пишет: «…И можно с большим основанием утверждать, что любимейшим поэтом Николая Рубцова был совсем уж не «деревенский» Тютчев. Он буквально не расставался с тютчевским томиком, изданным в малой серии «Библиотеки поэта», и, ложась спать, клал его под подушку… Этот томик жив: Коля подарил его мне…»

Можно ли считать Николая Рубцова продолжателем философской лирики Фёдора Тютчева (1803 г. – 1873 г.), поэзия которого занимала промежуточные позиции между радикализмом и консерватизмом различных частей русской интеллигенции начала 18 века? Ведь если Фёдор Иванович Тютчев, опубликовавший впервые свои стихи в 1818-м году, принадлежал к старинному дворянскому роду, работал (после окончания московского университета) в дипломатической миссии в Мюнхене почти двадцать лет вне России, а затем уже в России служил чиновником особых поручений при государственной канцелярии, то Николай Рубцов жил в советское время, после сиротского детства практически всю жизнь влачил в нищете, в бытовой неустроенности и даже дома своего долгое время не имел. Судьбы двух поэтов совершенно разные, и разделены они более чем веком. Тютчев прожил вдвое больше Рубцова. Только детство своё Фёдор Иванович провёл в деревне, что и определило творческую позицию поэта Фёдора Тютчева – позицию русского человека, глубоко преданного своей земле, гордого своим взвешенным патриотизмом.

К этому пришёл (уже в советское время) и Николай Рубцов, неукоснительно следуя «советам» своего «предтечи» Тютчева, содержащимся в его стихотворной лирике.

Кто раньше и больше повлиял на Рубцова – Есенин или Тютчев – сказать тяжело. Валентин Сафонов в «Повести памяти» считает, что Есенина Рубцов узнал всё же чуть раньше. Но, познав поэзию Тютчева, невольно начнёшь любоваться звёздами в ночи и писать об этом свои строки – достаточно увидеть такой «совет»:

Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои -
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне
Безмолвно, как звёзды в ночи, -
Любуйся ими и молчи…
…Лишь ждать в себе самом умей -
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно – волшебных дум,
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгоняй лучи, -
Внимай их пенью – и молчи!...

Творчество поэт золотого века русской поэзии 19 века Тютчева нашло общий язык с 20 веком, нашло в 20 веке родственную душу – Николая Рубцова – «в крае родном долготерпенья», в крае русского народа. Дневное солнце и ночные звёзды Рубцова не проистекают ли из стихотворения Тютчева «День и ночь»: «Но меркнет день – настала ночь,// Пришла и с мира рокового// Ткань благодатную покрова,// Сорвав, отбрасывает прочь…». Тихие строки, тихая родина, тихий лес Рубцова – это отзвук тютчевского полураздетого леса, обвеянного «вещею дремотой».

Сборник стихотворений Рубцова «Успокоение» (из 39-ти стихов) при жизни поэта опубликован не был. Судя по содержанию сборника «успокоение» автора должно было наступать после грозы, его могли принести цветы и журавли, аленький цветочек и родная деревня, встреча с другом или мычащим стадом, бредущим луговиной в лес, речка туманная или деревянная школа… А у Тютчева (в его «Успокоении»):

Гроза прошла – ещё курясь, лежал
Высокий дуб, перунами сражённый,
И серый дым с ветвей его бежал
По зелени, грозою освежённой.

 

А уж давно звучнее и полней
Пернатых песнь по роще раздалася,
И радуга концом дуги своей
В зелёные вершины уперлася…

Фёдора Тютчева очевидно волновала тема «успокоения», ведь помимо того, что он перевёл стихи поэта Людвига Уланда с тем же названием, он пишет ещё одно своё «Успокоение»:

Когда, что звали мы своим,
Навек от нас ушло
И, как под камнем гробовым,
Нам станет тяжело, -
Пойдём и бросим беглый взгляд
Туда, по склону вод,
Куда стремглав струи спешат,
Куда поток несёт…
…Душа впадает в забытьё
И чувствует она,
Что вот уносит и её
Всесильная волна.

Осознание чувства суетности человеческого существования, разлада души человеческой с внешним миром, свойственное Тютчеву и нашедшее отражение в его творчестве, передалось через границы и преграды времени Николаю Рубцову.

Известно, что длительное пребывание Тютчева за границей, где и в те годы русские частенько подвергались антирусской пропаганде, не только не ослабило его русского патриотизма, но наоборот - усилило веру в будущее России и её самостоятельный взгляд на все события в мире. Тютчев не был ни хвалителем, ни хулителем России, его патриотизм был основан на знании тех сторон своей родины, которыми можно было гордиться – народным характером и смелостью русских воинов, стойкостью идеалов, укрепившихся в народе и его терпением. Рубцов за путеводную звезду считал знаменитые строки Тютчева:

Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать -
В Россию можно только верить.

И Рубцов верил. Верил и предупреждал. Не исключено, что призыв Рубцова «Россия, Русь! Храни себя, храни!» родился под воздействием обращения Ф.Тютчева

…Велико знать, о Русь, твоё значенье!
Мужайся, стой, крепись и одолей!

Призывая Россию (впрочем, безуспешно) помочь грекам, восставшим на острове Крит против турецкого владычества, Тютчев восклицал, призывая народ «проснуться»: «…Ты долго ль будешь за туманом// скрываться, русская звезда?..."
Тогда, при Тютчеве, царская Россия не проснулась и не оказала помощь сербам (впрочем, как и постсоветская Россия, когда натовцы бомбили Югославию). А Тютчев в отклике на славянский съезд в Петербурге в мае 1867 года, обращаясь к славянам, писал:

…Давно на почве европейской,
Где ложь так пышно разрослась,
Давно наукой фарисейской
Двойная правда создалась:
Для них – закон и равноправность,
Для нас – насилье и обман,
И закрепила стародавность
Их, как наследие славян…

Тютчев объяснял славянам: «…Вам не прощается Россия, // России – не прощают вас!...». Фёдор Иванович не любил высокомерного пренебрежения к интересам русского народа, и некоторые его строки написаны словно про некоторых «героев» нашего времени – начала 21 века:

Напрасный труд – нет, их не вразумишь,
Чем либеральней, тем они пошлее,
Цивилизация для них – фетиш,
Но недоступна им её идея.
Как перед ней не гнитесь, господа,
Вам не снискать признанья от Европы:
В её глазах вы будете всегда
Не слуги просвещенья, а холопы.

Сегодня холопы Европы и Америки, готовые продолжать разваливать Россию, могли бы принять на свой счёт стопятидесятилетней давности слова Тютчева: «Куда сомнителен мне твой, // Святая Русь, прогресс житейский! // Была крестьянской ты избой - // Теперь ты сделалась лакейской…». Тютчев предупреждал нас, а значит, и Рубцова, что «…тебе они готовят плен, // тебе пророчат посрамленье…». И Рубцов отчётливо ощутил уже в 60-70-е годы опасность, надвигающуюся вновь на родину. Поэтому и призвал хранить своё отечество…

Николай Рубцов посвятил Тютчеву стихи «Приезд Тютчева»:

Он шляпу снял, чтоб поклониться
Старинным русским каланчам…
А после дамы всей столицы
О нём шептались по ночам.

 

И офицеры в пыльных бурках
Потом судили меж равнин
О том, как в залах Петербурга
Блистал приезжий дворянин.

 

А он блистал, как сын природы,
Играя взглядом и умом,
Блистал, как летом блещут воды,
Как месяц блещет над холмом!

 

И сны Венеции прекрасной,
И грустной родины привет -
Всё отражалось в слове ясном
И поражало высший свет.

Корни поэзии, музы Николая Рубцова безусловно связаны с духовными традициями и творчеством поэтов золотого и серебряного веков и с некоторыми его современниками. Петербургская поэтесса Любовь Федунова довольно метко сказала в своём стихотворении о музе Рубцова:

…Тишина, подарившая слово
И дороженьку до Устюга,
Стала Музой поэта Рубцова,
Позвала – и ушёл в снега.

 

(Л. Федунова. Лит.худ. альманах «Остров», СПб №12-13)

К этому можно добавить и строки из стихов другого петербургского поэта Михаила Алексеевича Шкроба, сказанные о разных людях:

…Они плывут лишь по теченью,
Не подвергая жизнь сомненью.
Другие, спрятавшись в тиши -
Во власти собственной души.

Строки эти, возможно, имеют отношение и к Рубцову: душу Рубцова, возможно, хранит его Муза – Тишина. И стихи поэта продолжают жить.

---