Образы растений в поэзии Николая Рубцова
Валентина Ситникова
Насколько важен для лирического героя Рубцова окружающий его растительный мир, можно судить по тому количеству и разнообразию образов деревьев, цветов, которые представлены в текстах стихотворений. Помимо упоминания таких природных “стихий”, как лес, поле, сад, бор, луг, в стихотворениях встречаются конкретные образы деревьев — ивы, сосны, тополя, берёзы, дуба, осины и других, цветов — ромашек, колокольчиков, фиалок, трав — подорожника.
Стоят особняком в поэтическом мире Рубцова такие образы, как “зелёные цветы”, “красные цветы”, “аленький цветочек”, которые труднее всего соотнести с реальными прототипами растений.
Отдельные образы вынесены в заглавие произведений («Зелёные цветы», «Фиалки», «Аленький цветочек», «Цветы», «Сосен шум», «Берёзы», «Под ветвями больничных берёз») и в заглавия циклов стихов («Зелёные цветы», «Подорожники»).
Нередко у Рубцова образ цветка или дерева составляет основу зачина стихотворения.
Замерзают мои георгины,
И последние ночи близки.
Высокий дуб. Глубокая вода.
Улетели листья с тополей —
Повторилась в мире неизбежность.
Цветы! Увядшие цветы.
Размытый путь. Кривые тополя.
По признаку национальной принадлежности в лирике Рубцова можно выделить образы, относящиеся к национальному русскому и севернорусскому пейзажу (например, образы ивы, берёзы, сосны, тополя, подорожника и другие) и образы “экзотические”, нерусские — тюльпаны, пальмы.
Образы растений в произведениях русских поэтов часто имеют символическое значение, и эта традиция восходит к мифологическому народному сознанию опосредованно, через образно-метафорический язык выражать какое-либо понятие, например, внутреннее состояние героя или образ Родины.
Одной из характерных особенностей лирики Н.Рубцова, которую заметил В.Кожинов, является то, что в ней нет “ни изощрённых метафор, ни причудливых образных ассоциаций, ни оригинальных звуковых и ритмических структур” (7; С. 165).
Эту особенность рубцовской образности можно отнести и к образам деревьев, цветов. По сравнению с изысканными есенинскими метафорическими оборотами образы Рубцова выглядят очень скромно. Сравним некоторые образы.
У Есенина:
Я навек за туманы и росы
Полюбил у берёзки стан,
И её золотистые косы,
И холщовый её сарафан.
Как кладбище усеян сад
В берёз изглоданные кости.
Взбрезжи, полночь, луны кувшин
Зачерпнуть молока берёз!
У Рубцова:
И меж домов, берёз, поленниц
Горит, струясь, небесный свет.
Надо мной
Между берёзой и сосной
В своей печали бесконечной
Плывут, как мысли, облака.
У Есенина:
И мне в окошко постучал
Сентябрь багряной веткой ивы.
У Рубцова:
Тихая моя родина!
Ива, река, соловьи.
В ряде случаев семантика растительных образов Рубцова продолжает национальную традицию.
Например, образы ивы, берёзы выступают у Рубцова часто как символ Родины, национальной судьбы.
Россия! Как грустно! Как странно поникли и грустно
Во мгле над обрывом безвестные ивы мои!
Тихая моя родина!
Ива, река, соловьи...
А возле ветхой сказочной часовни
Стоит берёза старая, как Русь.
К образам, символизирующим “национальное, родное”, следует также причислить у Рубцова образ “кривых тополей”. В контексте творчества вологодского поэта это, скорее, символ “малой родины”, а не России вообще. Поскольку северные тополя не имеют той стройности, устремлённости ввысь, которая свойственна южным. Ствол северных тополей искривлён суровой природой, и в таком образе они входят в поэзию — “кривые тополя”.
Образ ивы связан у Рубцова с мотивами детских воспоминаний, образом матери. Образ ивы появляется в стихотворении «Детство» как деталь, наводящая на детские воспоминания, и в стихотворении «В горнице» рядом с образом матери.
Я лучше помню
Ивы над рекой
И запоздалый
В поле огонёк.
Дремлет на стене моей
Ивы кружевная тень.
В поэтическом мире Рубцова образ подорожников имеет очень узкое символическое значение. Подорожники — трава, растущая по обочинам дорог, а по дорогам России шли каторжане. Поэтому у Рубцова “подорожники” рифмуются исключительно с “острожниками”. И лирический герой Рубцова сравнивает себя с острожником.
Приуныли нынче подорожники,
Потому что, плача и смеясь,
Все прошли бродяги и острожники.
Символичность образа подчёркивается олицетворением, тем самым образ растительного мира как будто принимает на себя страдание человека.
Устало в пыли
Я влачусь, как острожник,
Темнеет вдали,
Приуныл подорожник.
Символически выделен образ растения в стихотворении «Левитан». Здесь также природа представлена несколькими образами — есть “бревенчатые лачуги”, “алеющая мгла”. И на лугу, вероятно, растут не одни колокольчики. Однако символически выделены только колокольчики.
В первом описании природы центральным образом является собор с колоколами (как и на картине И.Левитана «Вечерний звон»), а “колокольчиковый луг” с “бревенчатыми лачугами” составляет своеобразный “фон” церковного действа.
Далее “звук”, который издаёт колокол, переносится на природную деталь по признаку сходства формы колокола с формой колокольчика. И в заключение начинает “звучать” природная деталь — “колокольчик”. Выразительность образа усиливает образ Руси.
И колокольцем каждым в душу
До новых радостей и сил
Твои луга звонят не глуше
Колоколов твоей Руси.
Образ выделяется на уровне языка: стихотворение насыщено “колокольчиковыми” сочетаниями звуков — “заокольный”, “окольный”, “у окон”, “около колонн”.
Символически выделен образ ромашек в стихотворении «Над вечным покоем». Картину природы составляют несколько деталей — “кусты малины”, через которые проходит лирический герой, обозначение воды в тумане, погост. Однако из всех образов выделяются ромашки.
В образе ромашек символически задействованы две характеристики: цветовая и национальная. Ромашки — это символ Родины. Цветовая характеристика образа, со своей стороны, оформляет философские размышления героя о жизни и смерти.
Когда ж почую близость похорон,
Приду сюда, где
белые ромашки,
Где каждый смертный свято погребён
В такой же белой горестной рубашке…
К числу символической образности, имеющей древние традиции, следует отнести образы некоторых цветов. Интересен круг образов, которые объединяются вокруг основного образа-символа — “аленького цветка”.
Этот фантастический образ своими корнями уходит в историю древнейших славянских верований. Возможно, Рубцов позаимствовал этот образ у С.Т. Аксакова, однако “вторичность” образа никак не отразилась на интуитивном использовании поэтом его мифологического содержания.
Как и в сказке Аксакова, “аленький цветок” наделён у Рубцова чудесными свойствами. Вернее, об этих свойствах мы можем догадываться. В стихотворении описывается смерть матери, и роль “чудесного” может связываться только с воскресением, желанием “оживить” самого близкого человека.
Прообразом “аленького цветка” оказываются образы, которые приводит А.Афанасьев в работе «Поэтические воззрения славян на природу». Он пишет, что в славянской мифологии фигурировали образы “розового цветка”, “красного цветка”.
История происхождения данных образов отсылает нас к космогоническим мифам, мифам об умирающей и воскресающей природе. “Красный цветок” в этих мифах обозначал молнию (красные цветы вырастали на дереве-туче) и уподоблялся детородному органу. “В громовой палице узнавали детородный орган бога — оплодотворителя земной природы” (3; С. 492). Афанасьев приводит сведения о том, что зачастую “красным цветком” называли папоротник.
Лирический герой Рубцова выращивает “аленький цветок” не только в данном стихотворении, через всё творчество поэта проходят мотивы выращивания цветов или, напротив, их увядания.
Так, обобщённый образ цветов у Рубцова часто символизирует собой смерть. Например:
Среди цветов
В обыденном гробу.
Когда ж почую близость похорон,
Приду сюда, где белые ромашки…
По утрам, умываясь росой,
Как цвели они! Как красовались!
Но упали они под косой…
Замерзают мои георгины.
И как антитеза смерти у Рубцова цветы выступают символом творчества. Выращивать цветы для лирического героя означает творить, писать стихи.
Так, в стихотворении «В горнице» рядом с образом матери появляется образ “красных цветов”, которые завяли, но которые, благодаря усилиям лирического героя, можно оживить: “Буду поливать цветы, // Думать о своей судьбе” (1; С. 23).
Мотив выращивания цветов связан с ощущением жизни, а главное — с пониманием лирическим героем своей судьбы как судьбы поэта.
Не купить мне избу над оврагом
И цветы не выращивать мне…
Мотив умирания–воскресения любопытно рассмотреть на примере одного образа, который в зависимости от контекста стихотворения приобретает противоположную символику. Таким образом у Рубцова является образ георгин.
В стихотворении «Посвящение другу» образ георгин появляется в зачине:
Замерзают мои георгины.
И последние ночи близки.
В контексте стихотворения обнаруживается знаковая природа данного образа. Георгины — осенние цветы. Период их цветения приходится на осеннее время, когда уже бывают первые заморозки. Местоимение “мои” конкретизирует семантику образа — образ теряет связь с пейзажем и становится выразителем только состояния лирического героя, связанного с ощущением возраста старения. Как символ, знак, образ георгин не испытывает на себе воздействия времени — георгины “замерзают” в течение неопределённого времени, необходимого только в плане лирического переживания.
В стихотворении «Наследник розы» образ георгина также связан с перенесением осеннего состояния природы на внутреннее состояние лирического героя. Однако в отличие от предыдущего образа с пессимистической окраской, образ георгин в данном стихотворении олицетворяет собой протест, сопротивление тому, что должно свершиться, — увяданию природы. Поэтому поэт называет его “наследником розы” и к его цветению применяет эпитет “мятежное”.
Вот-вот подует зимним, снежным.
Всё умирает... Лишь один
Пылает пламенем мятежным —
Наследник розы — георгин!
Если в стихотворении «Посвящение другу» не обозначен цвет георгина, то в данном стихотворении эпитет “пылает” относится к определённому цветовому признаку, а именно красному или алому цвету. И по этому признаку в образе георгин можно увидеть один из вариантов образа “красных цветов”.
Из поэзии Рубцова видно, что для лирического героя Рубцова переживание растительного мира связано с такими понятиями, как дом, родина, мать, путь, творчество.