Литературно-критические работы
на стихотворную сказку Б. Котельникова «Иван и черт»
Это хорошо, что Б. Котельников попробовал свои творческие силы в таком редком и трудном литературном жанре, как сказка. Чувствуется, что автор сказки «Иван и черт» искренне ценит и любит литературное народное творчество. Это также очень хорошо и заслуживает самой серьезной поддержки.
Поскольку перед нами не просто запись одной из северных фольклорных сказок, а попытка создать на ее основе самостоятельное литературное произведение, то вот несколько слов о его литературно-художественных качествах.
Содержание сказки, в смысле оригинальности некоторых картин, представляется довольно интересным. Но дело в том, что развитие этого действия, развитие и показ этих картин, а главное, развитие мысли — все это выглядит, надо сразу сказать, примитивным. Ведь вторая часть сказки (это с того момента, когда Иван начинает действовать так, как велел ему черт), по существу, только повторяет, подробно и долго, первую часть (начиная с того момента, когда черт рассказывает Ивану, что и как тот должен сделать). Ничего действительно сказочного, увлекательного, неожиданного почему-то не происходит. Даже странно. Либо и народный вариант сказки не является по содержанию, в частности, по общей мысли, особо значительным, либо автор стихотворного изложения упустил что-то важное, существенное. Кроме того, образы главных персонажей — Ивана и черта — маловыразительны, иначе говоря, смутно представляются читательскому воображению. Иван, тот вообще почти никакой роли, как сказочное лицо, не играет.
Это коротко о содержании.
Форма представленного произведения также нуждается в продолжении серьезной работы над ней. И не только со стороны языковых средств, которые поверхностны, не только со стороны общего звучания стиха и поэтической образности, но и со стороны таких элементарных деталей, как рифма, ритм, логическая связь образов и мыслей.
Вот примеры неполноценной рифмовки: «бывают — считают», «идти — пойти», «бегом — он», «расскажу я — такую» и т. д. Впрочем, встречаются и хорошие, свежие рифмы: «корабль — рябь», «три конца — лестница». Просто хорошие рифмы, пусть и не свежие: «волна — она».
Вот пример логической нестройности: «Выпал младшему, Ивану, жребий в армию идти. Взяв отцовскую берданку, вздумал Ваня в лес пойти».
Особое внимание Б. Котельникову необходимо обратить на грамматический строй речи. Он, например, пишет: «Кто голов там не сложили — приходили старики», «хлеба с луком закусил», «увидели в море рябь» и т. д.
Все это вкратце сказано автору сказки «Иван и черт» очень по-дружески, с полной заинтересованностью в том, чтобы его литературная работа, его серьезное отношение к устному народному творчеству принесли хорошие, положительные результаты.
20/ХI-67 г. Н. Рубцов
Родился в 1936 году в Архангельской области, но все детство провел в селе Никольском Тотемского района Вологодской области. Там закончил семилетку, после чего учился в двух техникумах — лесном и горном. Был моряком, рабочим, затем сдал экзамены экстерном за 10 классов и поступил в Литературный институт имени Горького. В настоящее время студент пятого курса этого института.
Написал и опубликовал две книжки стихов — «Лирика» и «Звезда полей». Первая вышла в Северо-Западном издательстве, вторая — в Москве, в издательстве «Советский писатель».
Сейчас работаю над большим циклом стихов «Зеленые цветы».
В творческом отношении предпочитаю темы Родины и путешествий, сельского труда и любви.
1968г.
При первом же прочтении стихов В. Лапшина можно сказать, что перед нами человек, не лишенный дара поэтического изображения жизни — ее пейзажей, явлений, противоречий. В. Лапшину особенно свойственно стремление обо всем говорить теми образами, которые создаются путем сравнений, метафор, гипербол. Здесь он нередко достигает впечатляющей силы и запоминаемости. Взять хотя бы такие строчки из разных стихотворений:
...Зажгут рябины
По дорогам красный свет
Или:
Вслед им дерево помашет
Старой шапкою гнезда. —
Это сказано об улетающих птицах.
Есть немало строк, заметных не только по изобразительным достоинствам, но и содержащих в себе глубокую яркую мысль:
Удивляюсь: почему бы
Нет за мной следа из света.
---------
Взоры всех в одной звезде
Пересекаются ночами.
К сожалению, то же самое стремление автора во что бы то ни стало говорить только метафорами, сравнениями и т. п. (не имея при этом порой основания для написания стихотворения) приводят иногда к такой перегруженности образами стихов, что понять в них что-либо бывает почти невозможно. Стихи бывают доведены до абсурда:
Век височных жму рога
---------
Сквозь ребра облаков
Сердце тьмы исходит светом
---------
Мне не терпится упасть
В сердце каплею последней
и т. п.
Но еще не в этом главный недостаток некоторых стихов В. Лапшина. Мало создать какие-либо отдельные образы, из которых состоит стихотворение, надо еще соединить их так органично, так совершенно, чтобы стихотворение можно было читать наизусть полностью друзьям и знакомым, не спотыкаясь ни на одной строке, ни на одном слове. Чтобы стихотворение было так прочно устроено, как, допустим, корабль...
В этом смысле — не будь в обиду сказано автору, — трудно пока отметить хотя бы одно стихотворение В. Лапшина. Примером такой незаконченности могут служить, например, стихи «Лес девственный...», «Импровизация», «Еще дымится черновик» и др...
Во всех стихах, между прочим, слишком много деепричастных, причастных оборотов, а это вредит стихотворному слогу, затруднят чтение.
О рифмах, о ритмах и размерах Лапшину нечего что-либо говорить. Здесь все в порядке, а некоторым его рифмам, их свежести можно и позавидовать:
Скважин — ваши.
Рыб — навзрыд.
Рябины — рябые
и т. д.
Думается, что от В. Лапшина можно ожидать законченных хороших стихов, имея в виду его общие поэтические способности.
8 сентября 1968 г. Николай Рубцов
В редакцию поступает много стихов от начинающих авторов. Пишут люди разных возрастов и профессий. Пишут в основном о любви и молодости, о природе, нередко встречаются стихи на тему городского и сельского труда, на тему воинской службы и гражданского долга.
Следует сказать, что кое-что из авторов без ложной серьезности и даже скромности относится к делу публикации своих стихов. Вот что пишет М. М. в письме, предваряющем стихи: «На целый год наделал подборок стихов Вам. И эти-то стихи, думаю, удовлетворят «Вологодского комсомольца». И не длинны они и не сыры...» и т. д. Это пишет в редакцию автор таких, к примеру, строчек о девушках-доярках:
Будут вспышки, как прожектор,
По наградам хлестко бить.
Как же тут не нарядиться?
Разве можно уронить
Честь их фермы, честь колхоза,
Честь ударного труда...
Много ли поэтического художества в этих репортажно-скорописных строчках порой даже очень неграмотных? Откуда такая уверенность, что «эти-то стихи удовлетворят...»?
Но, как правило (и это отрадно), большинство наших авторов сознает сложность литературной работы и, взявшись за перо в минуты поэтического настроения, обращается в редакцию за советом, за помощью, или просто предлагает свои стихи, как говорится, на строгий читательский суд.
Поскольку здесь идет речь о стихах авторов, пишущих совсем недавно или написавших самые первые стихи, нам не приходится касаться таких сторон поэтического творчества, как творческая зрелость автора, как степень художественной убедительности того или много конкретного стихотворения, как степень его общественной значимости. Почти все авторы, судя по их стихам и письмам, нуждаются еще в элементарном разговоре о том, что же такое поэзия, как отличить поэзию от не поэзии, как правильно выполнить стихи в смысле формы и т. п.
Первой общей чертой большинства стихотворений, обращающей на себя внимание, является отсутствие признаков глубоко поэтического восприятия окружающих явлений, а значит, и слабо выраженное чувство поэтического образа. В этом как раз и кроется основная причина того, что стихи не удаются и не имеют никакого эстетического значения. Вот как пишет, например, Галина П. в одном из своих стихотворений:
Люблю я свой город северный,
Его неброскую красоту,
И жить от него в отдалении
Я теперь не могу.
Ясно, что такого рода произведения ничего не могут сказать ни уму, ни сердцу читателя. Никакой жизненный факт (в данном случае факт любви к родному городу) не может стать явлением поэзии, если для его выражения не найдены необходимые художественно-эмоциональные средства.
Так же крайне обыденно, прозаично, без элементарного поэтического вкуса написаны и стихи Надежды М.:
Ведь, если мы заслуженное
получаем,
Мы сухи, подозрительны бываем,
Уж при расчете не обвесили ли нас?
Второй, наиболее распространенный недостаток стихов заключается в том, что в них порой не найти и признаков поэтической грамотности. Многие авторы не только не могут создать законченный поэтический образ, но сплошь и рядом допускают нарушения поэтической формы даже в самых простых деталях: сбиваются с ритма, применяют незвучные или банальные рифмы, а иногда и вовсе вдруг забывают о них. Это легко заметить и в стихах, выше приведенных, и в таких, например, написанных Валерием Б.:
Метель за окошком ночами
скулила
И пела унылую песню свою,
И с песенкой этой она уводила
В далекую, полную сказок,
тайгу.
Мы уже не говорим о гармонически свежей, своеобразной инструментовке стиха, чем полученные стихи радуют очень и очень редко.
Еще одна, свойственная для многих стихов, черта, — это приблизительное, запутанное, а порой и вовсе доводящее стихи до абсурда выражение мысли. Это идет или от ложного образа или просто от неумения высказываться ясно в стихотворных рамках. Примеров тому множество. Вот один из них:
И боль застилает сердце, как
дым.
Я не встречу больше такую...
Так пишет молодой человек, обращаясь к девушке. И сравнение в первой строчке какое-то неуклюжее, и непонятно вообще — боль такую он больше не встретит, или девушку такую. Или вот еще строчки из полученных стихов:
Все мы молоды очень,
Очень любим жизнь,
И поэтому носим
Сапоги из кирзы...
Странное заявление! Носим сапоги из кирзы потому, что любим жизнь! Автор явно хотел сказать что-то другое... Скажем попутно, что тонкостью поэтического слуха, точностью и глубиной жизненных наблюдений стихи радуют так же редко.
Конечно, есть в нашей почте и такие стихи, которые написаны с чувством, с какой-то интересной мыслью, которые имеют явные черты поэзии и заметного литературного опыта. В этом отношении добились некоторого успеха С. Рудаков, Р. Панов. А вот довольно живописный этюд из пейзажной лирики А. Кругликова:
Вот солнца луч скользнул
сугробом белым.
Скорей, скорей!
К токам лесным скорей!
Следит за нами лес заиндевелый
Глазами краснобровых
глухарей...
Но и авторам, не лишенным поэтических способностей, еще не хватает свободы поэтического выражения, и они подчас допускают небрежности и явные ошибки со стороны формальной отделки стиха.
В этих заметках названы далеко не все недостатки полученных стихов, но они все же характерны и говорят о том, что многие авторы еще недостаточно хорошо знакомы с законами поэтического творчества, а они, эти законы, есть и они одинаковы что для профессионального поэта, что для начинающего автора.
Значит, задача многих наших авторов заключается в том, чтобы настойчиво учиться создавать поэтический образ, чтобы приближаться к максимальной ясности выражения мысли в ее образном виде, чтобы овладеть формой стиха и вообще повышать культуру поэтической речи. Каждому любящему поэзию необходимо знать, что и поэзия любит, но любит она только тех, кто всегда любознателен и трудолюбив.
Н. Рубцов
газета "Вологодский комсомолец" 30.11.69
|
|
стр.2 |