Варианты и черновые стихотворения

продолжение

ЖЕЛАНИЕ

Можно жить, забравшись на полати. 

Но хочу я, чтобы с юных лет 

Жизнь промчалась, как торпедный

                                                    катер, 

За собой оставив бурный след!

* * *

Можно жить и лежа на полатях,

Бить баклуши хоть до сотни лет. 

Жизнь моя, промчись же, 

Как торпедный катер, 

Оставляя за собою 

Бурный след!

УТРО НА МОРЕ

В ущельях Муста-Тунтури, 

Как пена, белый пар клубится, 

На крыльях носят свет зари 

Перелетающие птицы.

 

Соединясь в живой узор, 

Бежит по морю рябь от ветра. 

Калейдоскопом брызг и света 

Сверкает моря горизонт.

 

Вчера там солнце утонуло, 

Сегодня выплыло и вдруг, 

Гляди, — нам снова протянуло 

Лучи, как сотни добрых рук!

* * *

После дня, прошедшего в атаках

Сколько раз я милой называл 

Выплывшую вдруг из полумрака 

Землю тундры и суровых скал...

СЕСТРА

                                  Медсестре Денисенко Наде

 

Наш корабль с заданием

В море уходил,

Я ж некстати в госпиталь угодил.

Разлучась с просторами

Синих волн и скал,

Сразу койку белую ненавидеть стал.

Думал, грусть внезапную

Чем бы укротить?

Свой недуг мучительный

Как укоротить?

«Жизнь! — иронизировал, —

Хоть кричи «ура»...

Но в палату юная вдруг вошла сестра.

Словно гений нежности,

Гений доброты,

Обратилась вежливо,

Жаль, что не на «ты»:

— Это вы бушуете? — В голосе укор. 

Ласковей добавила:

— Сделаем укол.

Думал я о чуткости

Рук, державших шприц,—

И не боли, радости

Не было границ.

Знать, не зря у девушки

Синие глаза.

Как цветы, как русские наши небеса.

ЭЛЕГИЯ

Стукнул по карману —

Не звенит!

Стукнул по другому —

Не слыхать!

В коммунизм —

В безоблачный зенит

Полетели мысли

Отдыхать.

 

Память отбивается 

От рук.

Молодость уходит 

Из-под ног.

Солнышко описывает 

Круг—

Жизненный отсчитывает 

Срок.

 

Я очнусь и выйду 

За порог,

И пойду на ветер, 

На откос 

О печали

Пройденных дорог 

Шелестеть 

Остатками волос.

 

Стукнул по карману — 

Не звенит!

Стукнул по другому — 

Не слыхать!

 

В коммунизм — 

В безоблачный зенит 

Полетели мысли 

Отдыхать...

ВСТРЕЧА

Вечер зарю полощет 

В теплой воде озер. 

Привет вам, луга и рощи, 

И темный сосновый бор, 

И ранней звезды дрожанье, 

И призрачный мрак полей 

С нетерпеливым ржаньем 

Стреноженных лошадей! 

В родное село с пригорка 

Иду я и вижу вдруг, 

Навстречу бежит Трезорка 

.... верный друг. 

Он обнял меня с разгона 

И, радуясь все сильней, 

Потрогал мои погоны 

Умной лапой своей. 

Дальше вечерним маем 

В задумчивой тишине 

Мы дружно вдвоем шагаем, 

Как будто в счастливом сне! 

Вот трактор прибавил газу, 

Врезая в дорогу след. 

Мне тракторист чумазый 

Машет рукой: «Привет!» 

Мычащее важное стадо 

Бредет луговиной в лес. 

И сердце до боли радо 

Покою родимых мест. 

Невольно вспомнилось море. 

И я, отпускник-матрос, 

Горжусь, что в морском дозоре 

Бдительно вахту нес.

Родное село все ближе. 

Слышится скрип ворот. 

И вот наконец я вижу 

Дом, где семья живет. 

Сестренка, играя в мячик, 

Выпорхнула на крыльцо. 

От радости чуть не плачет, 

Вглядевшись в мое лицо. 

Лепечет милая крошка:

«Ты с моря вернулся? Да?..»

РОДНЫЕ МЕСТА

Крыша.

Над крышей — луна.

Пруд.

Над прудом — бузина.

Тихо. И в тишине

Вспомнилось море мне.

Здесь бестревожно,

А там,

В хмуром дозоре ночном,

Может, сейчас морякам

Сыгран внезапный подъем..

Тополь. Ограда. Скамья.

Пташек неровный полет.

Скоро из отпуска я

Снова уеду на флот.

Я расскажу, как у нас

Дружным звеном из ворот,

С радостью в утренний час

В поле выходит народ.

Как отражается в пруд

Вечера праздничный вид,

Розы так буйно цветут,

Будто бы море шумит.

Я в чистоте берегу

Гордое званье: матрос,

И разлюбить не смогу

Край, где родился и рос.

Крыша.

Над крышей — луна.

Пруд.

Над прудом — бузина.

С детства нам дорог такой

Родины светлый покой.

ЮНОСТЬ МОЯ

Вот оно —

                за гранитною кромкой 

Море бурное! Северный порт! 

— Здравствуй, море! — 

Сказал я негромко 

И по трапу поднялся на борт.

 

Здесь, где руки мозолят тросы, 

Штормы носятся, жизни грозя, 

Я увидел, что слово «матросы» 

Не напрасно звучит, как «друзья».

 

И, бывало, в посту дальномерном 

Я о юности думал своей, 

Что она не из громких, наверно, 

Но проходит, как следует ей!

 

Близок час — штормовые качели 

Испытают другого. А я 

Получу обходной... Неужели 

Тем и кончишься, юность моя!

 

Не представляю я,

                        чтобы ушла ты, 

За собой не оставив следа. 

Как сейчас под матросским бушлатом, 

Сердце, трепетно бейся всегда.

ВОСПОМИНАНИЕ

Помню, как тропкой,

                           едва заметной, 

В густой осоке, где утки крякали, 

Мы с острогой ходили летом 

Ловить налимов под корягами. 

Вода была теплой и рябоватой, 

В ней рыбки носились

                                стайкой тесной, 

Вдруг крикнул кто-то:

«Налим, ребята!» 

И тут начиналось самое

                                   интересное... 

Поймать налима не просто было, 

Мало одного желания — 

Мы уставали и нас знобило 

От длительного купания. 

Но мы храбрились: «Рыбак не плачет!» 

В воде плескались

                            до головокружения. 

И, наконец, на песок горячий 

Дружно падали в изнеможении. 

И долго после мечтали лежа 

О чем-то очень большом и смелом. 

Смотрели в небо. И небо тоже 

Глазами звезд на нас смотрело. 

Вечерело. Над речкой алой 

Склонились ниже кусты

                                  смородины... 

Тогда впервые мне ясно стало, 

Что ничего нет дороже Родины.

О РАДОСТИ, О ЛУННОСТИ...

Ах, откружилась голова

От радости, от лунности,

Но будет век в душе жива

Пора любви и юности!

Пора любви среди полей,

Среди закатов тающих,

И на виду у журавлей,

Над полем пролетающих.

Того уж нет, того уж нет...

Не скажешь мне, что ты моя.

И даже в то, что я — поэт,

Не веришь ты, любимая.

Желая целый дать совет

Холодным тоном критика,

Ты говоришь, что мысли нет,

Что я похож на нытика.

Мои горячие слова

Ты так любила в юности!..

Но откружилась голова

И у тебя от лунности.

В закатной пламенной тиши

Вдруг трубы журавлиные

Тоску обманутой души

Пропели над долиною.

А ты ходи почаще в луг,

К цветам, к закатным пламенным,

Чтоб сердце пламенное вдруг

Не стало сердцем каменным.

И, чтоб трагедией души

Не стала драма юности,

Я говорю себе: пиши

О радости, о лунности!

* * *

Загородил

Мою дорогу

Обоз. Ступил я на жнивье.

А сам подумал:

Понемногу 

Село меняется мое!

 

Теперь в полях

Везде машины

И не видать худых кобыл,

И только вечный

Дух крушины

Все так же горек и уныл.

 

Идут, идут

Обозы в город

По всем дорогам без конца,

Не слышно праздных

Разговоров,

Не видно праздного

Лица!..

ВОСПОМИНАНИЕ О ВЕСНЕ 1954 ГОДА

Родимый край мой тих и пуст! 

И резко, словно в мегафоны, 

На председательский картуз 

С амбаров каркают вороны.

 

Старушек наших гнет в дугу, 

А все без жалобы унылой 

С какой-то дьявольскою силой 

Граблями машут на лугу.

 

Пока извилины в мозгу 

Копил я, странствуя по свету, 

Мой дом маячил на лугу 

Немного лет... Его уж нету.

 

В избе, бывало, у подружки 

На сковородке, на жару 

Пельмени прыгали в жиру, 

И подавалась брага в кружке.

 

Не раз по горлу моему, 

Эх, ручейком журчала брага! 

А что здесь нынче, не пойму, — 

Поганки светятся из мрака.

 

И странной тенью прежних дней 

С какой-нибудь бездомной кошкой 

По всей деревне без огней 

Я, как дурак, хожу с гармошкой.

  

Ведь было время! Не пройти 

Воскресной ночью, не волнуясь! 

Народу было на пути, 

Веселья, музыки... О, юность!

ПОВЕСТЬ О ПЕРВОЙ ЛЮБВИ

Я тоже служил

                    на флоте! 

Я тоже памятью полн 

О той бесподобной работе 

На гребнях чудовищных волн! 

Тобою —

            эх, море, море! — 

Я взвинчен до самых жил, 

Но, видно, себе на горе 

Так долго тебе служил... 

Любимая

            чуть не топилась! — 

Ой, мама родная земля! 

Рыдая, о грудь мою билась, 

Как море о грудь корабля. 

В печали своей

                      бесконечной, 

Как будто вослед кораблю, 

Шептала: «Я жду вас... вечно», 

Шептала: «Я вас... люблю». 

Люблю вас! Какие звуки! 

Но звуки ни то ни се, — 

И где-то в конце разлуки 

Забыла она про все. 

Однажды

              с какой-то дороги 

Отправила пару слов:

«Мой милый! Ведь так у многих 

Проходит теперь любовь...»

Ну что ж!

Я ушел от глотки 

Старпома, — я сам на виду 

Ушел от вина и водки, 

От слез и подавно уйду! 

Но только в бессонные ночи 

Печальней видений других — 

Глаза ее, близкие очень, 

И море,

          отнявшее их...