Искренность, помноженная на дружбу

Леонид ВЕРЕСОВ

Глава II
Искренность, помноженная на дружбу

Почему автор назвал данный материал «Искренность, помноженная на дружбу?» Николай Рубцов и Леонид Беляев были искренними в своём творчестве. Разными по поэтике, но откровенными до беззащитности. Когда раскрываются моменты творческой биографии Беляева, то и дело приходится сравнивать его с Рубцовым, иногда по поэтическим позициям, иногда по каким-то другим точкам соприкосновения. И, по видимому, одинаковый настрой стихов поэтов не мог не привести к творческой и человеческой дружбе.

Дружба творческих людей - это своеобразное соревнование, элементы конкуренции, успеха и неуспеха, но если есть поддержка, взаимопонимание, уважение к творчеству друг друга, то это и называется «искренность, помноженная на дружбу». Автор статьи постарался соединить две поэтические судьбы в одном материале, обращая большее внимание на судьбу Леонида Беляева, через его творческий путь открывая неизвестные чёрточки характера, биографии русского национального поэта Н.М. Рубцова, попутно решая одну из загадок его творческого феномена.

Сохранились неоконченные воспоминания Л. Беляева о Н. Рубцове. В них нет подробностей и умиления от дружбы с великим поэтом. (Скажем, лучший друг Рубцова - В.И. Белов - вообще не оставил воспоминаний о поэте, кроме редких слов, сказанных во время его юбилеев. Об этом материал Л. Вересова «Николай Рубцов и Василий Белов - формула дружбы»).

«В 1964 году мы служили с В. Коротаевым в армии, в одном полку. Кто-то из Вологды нам написал о приезде туда Николая Рубцова. Тогда я впервые услышал это имя. А познакомились осенью или зимой 1965 года. Хоть я жил после армии дома у родителей в Белозерске, а с 1967 года в Череповце, но в Вологде бывал часто и встреч с Рубцовым было немало: на творческих семинарах и литературных вечерах, естественно, за столом, в разных местах. Н.М. Рубцов дважды бывал у меня в Белозерске: однажды ночевал, будучи проездом из Липина Бора. Вечером пили портвейн, ели картошку с огурцами, он играл на гармошке (кстати, она и сейчас у меня дома), я подпевал. Второй раз мы ехали в Белозерск на 1 мая на одном из первых пароходов: Рубцов, Коротаев и я. Ночевал Николай у меня в Череповце в однокомнатной квартире. Чтобы не стеснять молодых, спал на раскладушке, на кухне. Сашка, мой старший сын, гордится тем, что его на руках держал Рубцов. Я тогда начал работать на TV, и Рубцов читал стихи у меня в альманахе «Северяне». Помню, как директор и цензор были не довольны тогда: уж больно много церквей и крестов у него в стихах, и в эфир все это не пропускали. Жаль, что тогда не было видеозаписи. А на кинопленке Рубцов и Яшин у нас сохранились - мы летом 1967 года участвовали в писательской поездке по Волго-Балту и подготовили об этом репортаж.

Есть у меня две первые книжки Н.М. Рубцова с автографами. На первой, тоненькой - «Лирике» Николай написал: «Лене Беляеву, конечно, талантливому поэту и одному из самых привлекательных людей. P.S. С условием не читать зачеркнутое». Из 25 стихотворений он зачеркнул четыре, среди них, как это ни странно, и стихотворение «Я буду долго гнать велосипед».

Свою первую книжку «Звезда полей» подарил 28 апреля 1967 года, будучи в Череповце, и подписал: «Славному Лене Беляеву. На память о встрече в ужасном городе». Почему ужасном - не знаю, хотя ясно, что из-за некоторого архитектурного однообразия, дыма, может какие-то личные мотивы были.

Теперь о двух чисто литературных фактах. У меня было напечатано несерьезное стихотворение «Я рос парнишкой нелюдимым...» Он написал концовку помню: «Потом отбросил я винтовку, пошел с друзьями на парад. Хочу на грудь татуировку из лучших ленинских цитат». Есть у нас и плод совместного творчества: это четверостишие. Может быть, не стали бы и вспоминать, но это факт. А ведь каждый стишок, относящийся к Рубцову, интересен. Да разве сейчас такое можно услышать или прочитать? Когда-то я зачитал шутливые стихи: «Мне б штаны твои с начесом...». Николай через несколько минут говорит: «Давай доделаем стихотворение, - и прочитал четверостишие: «Безотрадно быть матросом...»

Примечание:
Впервые воспоминания Л.А.Беляева о Н.М.Рубцове были помещены в работе И.Н.Михеевой «Череповецкие адреса Н.М.Рубцова (страницы воспоминаний о поэте)» ( Череповец, 2007. С.54-56). Опубликованы в l-м выпуске Рубцовского сборника ( Череповец: ГОУ ВПО ЧГУ, 2008. С. 130 - 131). Воспоминания Л.А.Беляева о Н.М.Рубцове остались неоконченными.

И это всё, что написал Леонид Беляев о Николае Рубцове. А как изощряются в знании подробностей быта и творчества Рубцова так называемые друзья, случайные знакомые, собутыльники! Но мы-то пишет об искренних дружеских отношениях, которым были нипочём ни расстояния, ни разность характеров, ни различия в восприятии мира. Необходимо, конечно, обратить внимание на свидетельства А.И. Кириллова из упоминавшейся уже книги.

«Не раз навещал Беляева в Белозерске и в Череповце Николай Рубцов. В середине 60-х годов, в трудное для него время... проездом в Липин Бор он остановился на ночлег в доме родителей Беляева. Тогда мне, к сожалению, удалось лишь перекинуться с ним парой-другой предложений, знакомясь. Но на следующий день из уст Леонида услышал: «Знаешь, Саша, какие выразительные частушки пел вчера мой гость! Заслушаешься. Тем более в сопровождении гармошки. Да и его стихи мне понравились - написаны, вроде, просто, а душу трогают: напевные, с подтекстом...»

Немного помолчал, будто раздумывая, добавил: «Талантливый парень, а как бедствует, говорит, спасибо, ребята из областной молодёжной газеты поддержали, устроили на полставки на работу. Вот аванс выдали, командировочные выплатят...»

Вскоре мы с интересом читали очерк Рубцова «Звезда над Липиным Бором». Первое слово его названия, видимо, было любимо поэтом: оно не раз встречается в его стихах. (Как ни искал автор данного материала очерк Рубцова, его всё же не существует в Вашкинской районной газете «Волна». Видимо, это какая-то небрежность Кириллова или извинительная забывчивость, т.к. известно только стихотворение Рубцова «Липин Бор» опубликованное в сентябре 1967г., это стихотворение стало знаменитым позднее под названием «Сосен шум». Возможно А.И.Кириллов имел ввиду стихотворение «Над Липиным бором мерцанье» опубликованное в белозерской районной газете «Новый путь» в феврале 1966 года).

Позднее, в конце 60-х годов, уже находясь в Череповце, из уст Леонида я услышал: «Представляешь, в центральном издательстве вышел сборник стихов Николая Рубцова. Называется «Звезда полей». Солидный, хорошо оформлен. Тираж большой. Пробился-таки парень в большую поэзию. Впрочем, сегодня он находится в нашем городе, назначил мне встречу. Пойдём вместе...»

В тот день втроём долго ходили по улицам... Говорил, в основном, Рубцов, рассказывал о своём нелёгком житье-бытье, делился творческими замыслами. Леонид внимательно слушал своеобразную исповедь, лишь изредка ронял короткие фразы.

В лице Беляева будущий большой поэт, признанный теперь всеми, с первых же встреч увидел единомышленника, одарённого человека. Прежде всего Рубцов ценил в нём отзывчивость, человечность, скромность. Для бывшего воспитанника детского дома, почти не помнящего родительской заботы и ласки, эти качества были превыше всего. Недаром же на первом сборнике своих стихов, вышедшем в Северо-Западном книжном издательстве под названием «Лирика», он сделал такую надпись: «Лёне Беляеву, конечно, талантливому поэту и одному из самых привлекательных людей, от всей души, на память от автора». Символичен постскриптум: «С условием не читать зачёркнутое». Тем самым давал понять: хотя стихотворения эти и получили признание, выйдя в свет, но он не считает их совершенными, намерен и дальше повышать своё мастерство».

Л.А. Беляев становится всё более востребован и известен в Череповце и Белозерске. А Рубцов давно стал символом Вологодской области. Трудно, казалось бы, представить двух более непохожих людей. Неприкаянный странник Рубцов и вполне успешный в своих трудах и начинаниях Беляев. Прекрасный семьянин Л. Беляев и Н. Рубцов, так и не встретивший женщину своей жизни. Поэт яркий, светлый, ироничный - Беляев (чьё творчество ещё не до конца оценено) и полный светлой печали и грусти Рубцов (чей феномен ещё во многом загадка для исследователей).

Они издали при жизни по четыре книги, а это говорит об их высокой требовательности к поэзии и тщательности поэтического труда. (Те, кто писал стихи легко, издали много больше книг, так же легко и забытых.) Кстати, первая книга Рубцова (пятая, если считать по счёту) «Волны и скалы» - была самиздатом. А пятая по счёту книга Беляева «Была весна» - вышла в рекламной библиотечке поэзии, и как-то тоже, вроде бы, не считается, не идёт в зачёт. Но ведь неточности надо исправлять и, конечно, считать у Рубцова и Беляева по пять изданных прижизненных книг.

Николай Рубцов неоднократно бывал в доме Лидии и Леонида Беляевых. Играл с их сыном в Череповце и Белозерске, чем Александр гордится по сей день. И подрастает внук Леонида Беляева также Леонид Александрович Беляев. Значит, сохраняется надежда на продолжение поэтической династии. Л.С. Беляева бережно хранит две книжки с автографами Рубцова, подаренные Л. Беляеву. Вот какую дарственную надпись оставил поэт Рубцов на книге «Звезда полей» подаренной поэту Беляеву: «Славному Лёне Беляеву. На память о встрече в ужасном городе. Н. Рубцов 28.04 1967 г.». (Индустриальный Череповец был, конечно, не по душе поэту Рубцову. Прим. автора.)

Автограф Николая Рубцова на книге «Звезда полей» (М. 1967),
подаренной Леониду Беляеву.

Н.М. Рубцов приезжал в Череповец уже зрелым поэтом. Закончился период исканий. Поэтическая дорога привела его в Литературный институт. В столичных журналах первой величины «Молодая гвардия», «Октябрь» одна за другой появляются подборки стихов. Выходит первая книга Рубцова «Лирика». Перспективы в литературной работе открываются очень хорошие. Но в бытовом плане вся та же неустроенность, наконец-то полученная комната в городе Вологде, которая в те годы была по душе Рубцову, ибо жила неторопливой и ещё чуть патриархальной жизнью, купаясь в зелени и старине. Иное дело - индустриальный, со шлейфами дымов всех цветов радуги, рабочий Череповец. Не рождались у Рубцова стихи про промышленность, не стихами, а очерками надо было славить металлургов. (Хотя это, конечно, спорное положение.) Промышленный Череповец не вписывался в понимание Рубцовым поэзии и её задач. Рубцов писал о любви к родине, но что поделать, если в 70-е годы у многочисленных череповчан была такая задымлённая отчизна?