Не убий!

Сергей ЛАГЕРЕВ


Не скоро совершается суд над

худыми делами;

От этого и не страшится сердце

сынов человеческих

делать зло.

 

Екклесиаст

В мае 2008 года в телевизионной программе Андрея Малахова «Пусть говорят» принимала участие небезызвестная в литературных кругах Людмила Дербина (по мужу Грановская), которая в 1971 году судом города Вологды была признана виновной в убийстве выдающегося русского поэта Николая Рубцова. По давней договорённости  всех, кто занимается творчеством поэта, нигде не называть её имени,  я в дальнейшем буду именовать Дербину просто буквой  Д. Мне, как человеку много лет занимающемуся творчеством поэта, после этой программы позвонили десятки людей. Люди, зная только поверхностно о гибели поэта и доверчиво принимая то, что вещала Д. с экрана, за истинную правду, говорили слова в защиту Д., призывали к милосердию и прощению. Проводя вечера поэзии Николая Рубцова поэзии, я  старался не потакать людскому любопытству и преднамеренно не затрагивал ту давнишнюю  трагическую историю, но телефонные ко мне после телепередачи, а ещё больше – наглая прилюдная ложь Д., её разнузданное, особенно в последние годы, поведение вынуждают говорить и писать об этом.

Так что же произошло в те далёкие годы?

Рубцов и Д. познакомились в Москве ещё в 1963 году в общежитии Литературного института, но знакомство было мимолётным и никакого продолжения не имело. В 1968 году Д. случайно прочитала только что вышедшую книжку Николая Рубцова «Звезда полей» и была потрясена стихами поэта. В 1969 году специально приехала из Воронежа, где жила в то время, в Вологду и сама пришла в квартиру Рубцова, чтобы, как она скажет впоследствии, поклониться ему за его поэтический дар. Так начался этот гибельный роман. В ноябре 1970 года Д. поселилась у Рубцова в Вологде (квартира № 66, дом № 3, улица им. А. Яшина). В январе 1971 года они подали заявление в ЗАГС, а ночью с 18 на 19 января, в православный праздник Крещения, после ссоры и случилась эта трагедия, потрясшая всех!  Во время ссоры с выпившим Рубцовым, Д. задушила его, потом убрала в квартире и пошла сама в милицию: «Я убила человека». Был закрытый суд,  Д. получила 8 лет. Отсидев 5 лет и 7 месяцев, была досрочно освобождена. Сейчас живёт в Петергофе. Казалось бы: освободилась, живи, замаливай свои грехи, кайся и попроси прощение за содеянное злодеяние у дочери Н. Рубцова, неси достойно свой тяжкий крест! Смири гордыню!   Китайская поговорка гласит: «У человека есть всегда место спасения от всех бедствий; место это – его душа». Но нет! Не такой характер у Д. Бесовская червоточина по-прежнему разъедает ей душу и ведёт по жизни. В 1994 году вышел сборник её стихов «Крушина». Содержание книжки у многих вызвало тревогу. И эту обеспокоенность лучше всех, наверное, выразил Виктор Филиппов в своей статье «Смерть поэта – литературный капитал для его убийцы» («Известия» 16.11.1996) «…судя по публикациям о Д и её стихам, в русской литературе появилась поэтесса с весьма болезненным представлением о духовных ценностях, для которой любовь и убийство есть причина и следствие. Уголовное преступление – ступень к известности. Иногда мне кажется, что грань между добром и злом стёрта…» 

В 2003 году  в городе Вельске были изданы её «Воспоминания о Рубцове». Даже таких одиозных исторических личностей, как убийц Пушкина и Лермонтова (Дантеса и Мартынова), невозможно представить записывающими воспоминания о том, как они убивали великих русских поэтов! Скажут, что сейчас другие времена, иные нравы. Да, и, к сожалению, далеко не лучшие, если  подобные книги пишут и печатают. А «Воспоминания» Д. читают. Интересно! Это же пишет сама убийца. В книге много откровенной лжи, показушной театральности (об этих склонностях Д. упоминается в уголовном деле). Присутствует здесь и целый букет всяческой «чертовщины»: и чёрная магия, и кликушество. И всё это богохульно подано на фоне Православия. Всю книгу представлять незачем. Кому надо, найдут и прочитают. Расскажу только о последней главе, где Д., начитавшись, по-моему, Михаила Булгакова, пытается быть похожей на его Маргариту, а, может, Д. и вправду с Воландом встречалась, кто знает?! Оказывается, через какое-то время после выхода из тюрьмы, Церковь наложила на Д. епитимью на три года, и всё это время она провела  на коленях в молитвах. «И вот наступил баснословный 1991 год. Именно в этом году в моей жизни произошло трансцендентальное постижение многих Божественных истин»,[1]  –  пишет Д. С  ней стали происходить разные чудеса.

Когда она нуждалась в средствах, то в Никольском соборе в Петергофе к её ногам упал с небес кошелёк с деньгами. Д. стала слышать в храмах различные голоса, а однажды услышала глас от иконы Знаменье Божьей матери: «Возьми меня в руки. Прижми ликом к сердцу и неси в Петербург». 10 июня 1991 года рано утром я понесла икону в Петербург. Мне указывалась дорога, не всем, но некоторым встречным людям я должна была говорить такие слова: «Время антихриста кончилось в русской земле. Воля и Слава Господня!» Ещё в мае, когда меня одолевали тёмные силы и я сделала много записей под их диктовку, много вульгарных глупостей, которые все потом уничтожила, у меня появилось жгучее желание выйти на связь с Николаем Рубцовым. И я вышла. Я получила от него как бы телеграмму с таким текстом: «Приезжай в гости на могилку с зелёненьким». Это было незадолго до Троицы, которая была, как я помню, в 1991 году 25 мая. И я собралась ехать в Вологду».[2]

Нравственная и моральная стороны так называемых «воспоминаний» Д. не волнуют. Деятельность её поразительна: она нашла неких специалистов – профессора кафедры судебной медицины Ю.А. Молина, судмедэксперта А.Н. Горшкова, которые сфабриковали заключение, что Николай Рубцов не был задушен, а умер от сердечной недостаточности во время той ссоры. Сделали они этот «сенсационный вывод» со слов самой Д и после просмотра материалов суда, т.е. по бумажкам. Написали как бы предположение, понимая, что за серьёзную бумагу можно и под суд пойти. А так, предположение и всё. Эту версию Д. озвучила и в книге. Об этом она говорила и в телепередаче. На последней странице своих воспоминаний Д. изрекает: «Через 30 лет, наконец, открывается истина по чудесному Промыслу Божию: Рубцов умер своей смертью».[3]  

Что тут скажешь?! После прочтения её книги, слыша то, что она говорит корреспондентам, ясно понимаешь, что её обращение к Церкви, к Богу – это не выстраданное раскаяние, не отмаливание грехов, а только поиски оправданий. И вообще: из всего её поведения видно, что Д. виноватой себя не считает, и прощения ей не очень-то и надобно. Ей нужно добиться только одного – оправдания и снятия с себя тяжести убийства.  Для достижения этой цели она применяет любые, порой самые грязные способы. Но так в жизни не бывает! Случившееся не изменить! Свои воспоминания Д. заканчивает фразой: «Смерти нет, а жизнь каждого человека есть тайна, ведомая только Творцу». Немыслимо и дико слышать такие слова от человека, который лишил жизни другого!

Конечно, нашлось немало литераторов и читателей, которые встали на защиту Н. Рубцова. Были напечатаны статьи против инвектив Д., против попрания ею человеческих ценностей, об её кощунстве. Но это только раззадорило Д., она стала действовать ещё энергичнее, ещё наглее. Специально подогревает интерес к себе, участвуя в различных мероприятиях, даёт интервью, пишет статьи. При этом везде постоянно изворачивается и всячески пытается обелить себя, придумывая всё новые и новые версии той ужасной драмы. Я поражаюсь грязной лжи Д., когда она на всю страну вещает, что только легонько сдавила горло поэта двумя (так она сама говорит) пальчиками. А материалы и ужасные фотографии из уголовного дела называет подделкой.

В пророческом стихотворении о своей смерти Н. Рубцов писал: «Я не знаю, что это такое,/ Я не верю вечности покоя!» Бедный поэт! И здесь он оказался прав, нет ему покоя и после ухода в мир вечный.

Своё мнение об этой трагедии я выскажу в конце. А сейчас, чтобы «открыть глаза» несведущим своим оппонентам, хочу предоставить слово людям, знавшим и Николая Рубцова, и  Д., а также покажу некоторые выписки из уголовного дела об убийстве поэта.

Из протокола допросов:

Вопрос: Когда вы душили Рубцова, то отрывали всю руку от его горла или нет?

Ответ: Я один раз отрывала руку, а затем снова схватила за горло. Горло у Рубцова было каким-то дряблым. Я давила Рубцова, то ослабляя силу нажима, то усиливая его. [4]

Из судебно-психиатрической экспертизы:

Сам характер убийства, множественные ссадины на горле Рубцова свидетельствуют о том, что подозреваемая Грановская как бы рвала горло Рубцова руками.

… в беседе держится высокомерно, с некоторой переоценкой собственной личности. В поведении элементы театральности. Эмоционально лабильна, обидчива. На вопросы, касающиеся убийства, отвечает с нескрываемым волнением. То на глаза навёртываются слёзы, то переходит к улыбке. Очень подробно, с мельчайшими деталями воспроизводит все моменты совершённого деяния. [5]

Очень интересен донос тюремного стукача, под кличкой Рыжик. Этот документ сохранился в уголовном деле:

Источник, будучи с Грановской на прогулке, имела с ней беседу. В процессе таковой источник спросила:  «Люда, ты мужа своего убила, зачем, не жалко теперь тебе его? На это Грановская высказала недовольство: «Я бы его ещё раз убила. Всю жизнь мне сломал. Пьяница, никчемный человек. Видите ли, поэт…учил меня. А мои стихи не хуже, а намного лучше.

Но, ничего, в Ленинграде есть люди, и за меня вступятся, и за границей тоже знают. Вспомнят ещё  Д!»[6] 

На публикацию в «Литературном вестнике» отрывков из повести ленинградского писателя Н. Коняева «Путник на краю поля», где автор сообщил о том, что «…По слухам, она писала неплохие стихи», сама Д. отреагировала телефонным звонком к Н. Коняеву так:

- По сравнению со мной в поэзии Рубцов был мальчишкой! [7]

А вот воспоминания выдающегося русского писателя В.П. Астафьева:  

…Горло Коли было исхватано – выступили уже синие следы от ногтей, тонкая шея поэта истерзана, даже под подбородком ссадины, одно ухо надорвано. Любительница волков, озверевши, крепко потешилась над мужиком. [8]

В. Астафьев «Пролётный гусь» Иркутск, 2002. (Стр. 304)

Жена В.П. Астафьева, тоже писатель, вспоминает:

…Да, я уже знала, что она пишет стихи, что печаталась. Кроме того, в отделении Союза писателей как-то состоялось обсуждение стихов молодых поэтов, и её в том числе. Читала она тогда, кажется, три или четыре стихотворения. Одно из них запомнилось мне особенно – о том, как люди преследуют волков за то, что они и пищу и любовь добывают в борьбе, и что она (стихотворение написано от первого лица) тоже перегрызёт горло кому угодно за свою любовь, подобно волчице, у которой с жёлтых клыков стекает слюна… Сильное, необычное для женщины стихотворение. Виктор Петрович (Астафьев) толкнул легонько Колю в бок – они сидели рядом – и сказал: «А баба-то талантливая!»

- Ну что вы Виктор Петрович! Это не стихи, это патология. Женщина не должна так писать – ответил Рубцов.

И оттого, наверное, что поэтесса читала свои стихи детски чистым, таким камерным голоском, это звучало зловеще, а мне подумалось: такая жестокость, пусть даже в очень талантливых стихах, есть нечто противоестественное.[9]

Из письма ко мне поэта, прозаика из Рязанской области Бориса Шишаева, который был во время учёбы в Литературном институте дружен с Николаем Рубцовым, и который вместе с поэтами Борисом Примеровым и Александром Сизовым приезжал из Москвы в Вологду на похороны Рубцова:

«…А потом в вологодском Доме политического просвещения стояли в почётном карауле у гроба Рубцова. Без содрогания смотреть на него было невозможно. На лице Коли были кровавые полосы, как будто проведённые когтями тигра, и одно ухо едва держалось – было совсем почти оторвано.

Я ещё подумал тогда: неужели нельзя было в морге хоть как-то упорядочить всё, привести в божеский вид? И душили меня слёзы. И ясно было одно: Коля убит, и убит зверски. И кто бы что ни говорил, что бы ни трезвонила теперь убийца, я тогда убедился в этом и всегда буду говорить только одно – Рубцова зверски убили.

Писатель В. Аринин:

Что же произошло? Здесь надо посмотреть в прошлое. Конечно, будучи одиноким человеком, Рубцов был рад, когда к нему приехала и поселилась в его квартире молодая женщина, поэтесса, поклонница его поэзии. Рекомендовал к изданию её стихи. Но вскоре по Вологде пошли разговоры: у Рубцова ничего к лучшему не изменилось, живут плохо, всё время скандалы. Да и женщина оказалась отнюдь не с нежным сердцем: жёсткая, сильная, крайне тщеславная. Своего рода «Сальери в юбке». Она сама себя называла ведьмой, волчицей, медведицей (характерные признания). Она сама признавалась, что способна в «пылу азарта» взвиться, «отколоть номер», «перепутать все карты», была способна на всё ради самоутверждения. А Рубцов в быту был трудным человеком, способным вызвать раздражение. Так и произошло это убийство.10

Я привёл только малую толику из множества материалов, которые есть в моём архиве, об этой страшной истории.  Даже по этим немногим документам видно, что за женщина Д, и какой «своей смертью» умер поэт!

Конечно, Николай Рубцов был отнюдь не ангел. Нелёгкое детдомовское детство и неустроенная жизнь сказывались на его характере. Но это был Поэт! Поэт милостью Божьей! Жаль, что ему не встретилась в жизни женщина, которая бы полностью растворилась  в нём. Только так можно жить с такими большими талантами! А к нему пришла, и пришла сама, гибельная роковая женщина. С непредсказуемым характером, с больным честолюбием и огромным тщеславием, и завышенным самомнением.

Была ли любовь между ними? Сильно сомневаюсь!  Любимым женщинам поэты всегда посвящают свои стихи, но, ни одного стихотворения Н. Рубцова, посвящённого Д., нет! Конечно, было естественное влечение тридцатичетырёхлетнего мужчины к молодой яркой женщине, которая была не прочь пофлиртовать и писала  о себе так:

Когда-нибудь моя душа

Да скинет цепи постоянства!

Не нужно будет усмирять

Её капризы и порывы,

Лишь изменяться, изменять

Свободно, дерзко, прихотливо!

И в Рубцове Д. видела не своего любимого мужчину, со слабостями и привычками, а только человека с известным литературным именем, талантливого поэта, нужного ей для своего продвижения, для своей карьеры. Но после того, как Николай Рубцов принародно стал критиковать её стихи и назвал их «патологией», затаила на него нешуточную обиду. А обиды такие люди, как Д., е прощают! Кто читал её сборник стихов «Крушина», тот нисколько не усомнится в сказанном.

Я прочитал об этой драме много всякого материала, встречался и беседовал в Вологде с разными людьми, знавшими Рубцова и Д.,  и полностью согласен с теми, кто считает, что причиной гибели Николая Рубцова стала всё-таки злая обида и зависть Д. к его поэтическому таланту, перешедшая потом в ненависть. Всё это соединилось и, вкупе с поистине сатанинским характером, привело её к совершению преступления в ту ужасную ночь.   А ссора с выпившим поэтом – это только подходящий случай. Не нравится – так развернись и уйди. Ведь не ушла. Зависть  – вещь страшная! Люди искусства знают об этом. Порой, то в книге о Рубцове, то в выступлениях и статьях, то в уголовном деле, Д. не выдерживает и проговаривается, и тогда с неприкрытой злостью говорит о своём превосходстве перед Николаем Рубцовым в поэзии. «Сальери в юбке» -так назвал её писатель В. Аринин. И я соглашусь с ним. Не надо забывать, что первая человеческая кровь на Земле пролилась тоже из-за зависти – Каин убил своего брата Авеля.

Д. уже отбыла наказание по суду, но она знает, что будет ещё Суд Божий, чего к концу свое жизни и страшится! Много сейчас говорится о прощении, о милосердии. И в звонках ко мне людей, знающих о причинах гибели Николая Рубцова только понаслышке, звучали эти слова. Но можно ли простить убийство? А мерзкое поведение самой Д. после выхода из тюрьмы – не надругательство ли это над памятью о Поэте? Есть такие преступные деяния, которым нет срока давности, простить которые невозможно, и убийство этой женщиной Николая Рубцова одно из них! И как бы она ни изворачивалась, ни лгала, всячески пытаясь давить на человеческую жалость, Д. останется в памяти людской, как убийца поэта. И это справедливо!

Николай Рубцов чувствовал свою гибель. Даже назвал точную дату своей смерти: «Я умру в крещенские морозы,/ Я умру, когда трещат морозы», что неудивительно,  потому что настоящие поэты всегда пророки, но часто и   жертвы. Сам поэт не в силах был разорвать этот «гордиев узел» отношений. В ноябре 1970 года к нему из Николы приезжала Генриетта Меньшикова (гражданская жена) с дочкой Леной. Николай Рубцов плакал и просил, чтоб они забрали его к себе, или чтобы они переехали к нему, а то он погибнет. Жаловался, что никак не может порвать с Д.. И страшная трагедия  произошла!

История не знает сослагательного наклонения – если бы, да кабы… Ничего уже не вернуть. Что случилось, то случилось. Николая Рубцова нет на земле но он существует как духовная ипостась.  По сведениям Книжной палаты за 2006 год сборники  стихов Н. Рубцова самые  продаваемые и читаемые из поэтических книг в России. Он стал поистине народным поэтом!

Значит, жизнь его продолжается!

P.S. А женщина, которая по-настоящему любила поэта, всё-таки существовала.  Одиннадцатого сентября 2008 года в Вологде скончалась Нинель Александровна Старичкова, женщина, которая всю свою жизнь любила Н.Рубцова, всячески помогала ему в самые трудные годы его жизни. Но, как это бывает в реальной жизни, мы часто проходим мимо своего счастья, просто не замечая, что оно рядом.  А если что-то и замечаем, то но не придаём этому значения. Так и Николай Рубцов прошёл рядом. Я был знаком с Нинель Александровной, бывал у неё дома, где хранятся уникальные личные вещи поэта, которые ей разрешили забрать милицейские власти после той трагедии. Н. Старичкова издала книгу «Наедине с Рубцовым», наверное, самую правдивую книгу воспоминаний. Создала домашний музей, в котором представлены и мои книги о поэте. Подарила мне уникальный документ – приглашение Н.Рубцова в 1969 году в Тюмень на «Литературную декаду», подписанное  тогдашним секретарём Тюменской областной писательской организации К. Лагуновым, посчитав, что этот раритет должен храниться  на Тюменской земле.

Светлая Вам память, дорогая Нинель Александровна!

Хочу представить стихотворение Н.А. Старичковой, написанное в конце шестидесятых годов прошлого века, которое вошло в подготовленный мною сборник «Поэту посвящается…» Это стихотворение о Д.

Легко живёшь! – поэту говорила

Одна особа, сидя за столом.

Не то карала, а не то корила.

На это право, чувствуя притом.

-Легко живу? – переспросил он тихо,

Потом вздохнул…Ей это не понять.

Безоблачность, мальчишескую лихость

С бессонницей никак не уровнять.

Она бывала только на пирушках.

Чужим стихам стараясь подпевать

И, как любви минутной побирушка,

Частенько оставалась ночевать.

Легко живёшь…Мне слышать это больно,

С какой же это видно высоты,

Что сыплет жизнь коробочкою полной:

Вино и деньги, славу и цветы?

Легко…Легко ли? Впрочем, есть такие,

Которых сразу трудно разглядеть.

Они и камень в душу могут кинуть,

И ласками в постели отогреть.

Они способны просто для забавы

Сказать поэту, видя, что устал:

-Твои глаза, как у собаки, право,

Больной собаки. Разве ты не знал?


1 Дербина Л. Воспоминания о Рубцове. Вельск Архангельская обл. 2001. – С. 179.

2. Там же. – С. 182-183

3. Там же. – С. 194.

4. Суров М. Рубцов. Вологда, 2006. – С.508.

5. Там же. – С. 421-425.

6. Там же. – С.605

7. Коняев Н. Николай Рубцов. Ангел Родины. М.,2007. – с.508.

8. Астафьев В. Пролётный гусь. Иркутск, 2002. – С. 304

9. Корякина М. Воспоминания о Рубцове. Архангельск, 1983.- С. 242-243

10. Аринин В. Женщине запрещено…М., 2002.- С. 210



Материал предоставлен автором