Весь масштаб творческой личности А. Е. Брагина ещё предстоит осознать, как и оценить меру его огромного таланта как поэта, прозаика, драматурга, публициста. Пока же, можно с полной уверенностью сказать, что он был одним из самых интересных, одарённых и самобытных литераторов конца двадцатого, начала двадцать первого века, по крайней мере, в Вологодской области. Жизнь и творчество Александра Брагина можно, хотя и несколько условно, разделить на три этапа. Восхождение, общественно – значимая литературная работа в столице и литературная деятельность отшельника в вологодской глубинке.

Судьба подарила ему некое юношеское диссидентство, заочное (по письмам) знакомство с Бродским и очное знакомство с Рубцовым, который в какой – то мере, видел в нём своего преемника, сказав об этом, правда, не самому Брагину, а поэту Виктору Коротаеву. Во второй период после окончания Литературного института были значительные публикации в центральных литературных журналах, знакомство с Александром Башлачёвым, сотрудничество с Василием Беловым, работа в журнале «Наш современник», в центральных органах Союза писателей РСФСР, руководство значимыми общественными организациями. Встречи и товарищество с известными писателями и поэтами России, политическими деятелями. А потом был сознательный уход от публичности, литературный труд в провинции, в родном Череповце, в далёкой вологодской деревне…

Я встречался с Александром Евгеньевичем в этот третий период его жизни, который длился шестнадцать лет, и, поверьте, он умел заинтриговать. Брагин готовил своё полное собрание сочинений, где только стихов и поэм было, по его прикидкам, более шести томов. А ещё были история рода Брагиных, драматические произведения, история шекснинских земель в исторических лицах, исследования по поэзии древней Греции, воспоминания и размышления о Василии Белове и написании им «Лада», ибо Александр Брагин был редактором первой журнальной публикации «Лада» Василия Белова. Брагин брал выпуски «Беловских чтений» и работал над книгой документальных воспоминаний о нашем знаменитом писателе. Не знаю, насколько продвинулась работа над этим всем материалом у писателя Александра Брагина, но это были его реальные творческие планы… Александр Евгеньевич умел быть убедительным и интересным, рассказывал, что открывает новое слово о поэте Батюшкове, что всё написанное о любви поэта Батюшкова не точно и несправедливо и считал, что нашёл стихотворение А. С. Пушкина о Череповце, обещал предоставить полные документальные доказательства в скором времени… Он довольно часто звонил мне по разным вопросам литературы, публикации своих произведений, делился тем, что было у него на душе и в работе в данное время. Я пересылал его творения (по просьбе автора) в некоторые журналы, например, в «Лад вологодский» или в «Невский альманах» с которыми был связан и Александра Брагина публиковали, также он печатался и в череповецком альманахе «Над Шексной».

Летом 2016 года мы с Анной Рюминой побывали в деревне Лысково Шекснинского района в гостях у Александра Брагина. Тогда мы занимались проектом под названием «Рассказы о Рубцове» и, конечно, снимали и разговаривали с писателем, стараясь выяснить подробности его личных встреч с Николаем Рубцовым, прежде всего. Однако судьба Александра Брагина столь захватила, что получился полноценный рассказ о поэте и писателе, трудностях и победах в его жизни. Часть материала можно посмотреть в интернете, в youtube, на страничке Анны Рюминой или в выпусках проекта «Рассказы о Рубцове», ну а то, что осталось за кадром, частично, войдёт в данный материал. Итак, творческая и человеческая судьба Александра Евгеньевича Брагина, так как она видится на сегодняшний день. Думаю, что в неё ещё будет что добавить будущим биографам этого удивительного человека.

А. Е. Брагин родился 21 августа 1951 года в городе Череповце. В рассказе «За добром добро» он рассказывает о своём детстве на улице Портовой. За честь улицы он играл в футбол, стоял на воротах и заслужил звание «Чёткий голкипер». Писал о младших братьях, о жизни в деревянном доме с печным отоплением. Писал о мудрости отца, воспитании матери, о детстве полном добра и небогатого счастья. Стихи Саша начал сочинять ещё в школьные годы. Вот как он сам пишет об этом.

«В тринадцатилетнем возрасте… я сочинил стих.

Речка застеклённая

На ветру вздыхает.

Печка раскалённая

Лето выдыхает.

Хорошо, тепло,

И забудем мы,

Что цветут вокруг

Снежные холмы,

Что вокруг пурга

Тропки замела…

Но страшны снега,

Когда нет тепла. Когда бросил вас

На дороге друг.

Когда вы одни —

Никого вокруг…

Стих я отнёс в городскую газету Валентину Васильевичу Викулову, брату поэта Сергея Викулова. Его вскоре напечатали. Ничего не исправляя, в таком виде, в каком он написался. Переврали только мою фамилию. Но домашние знали, что Брайнин — это на самом деле я, поэтому особо тужить у меня не было повода…».

Александр окончил среднюю школу № 7 в 1968 году. После школы пошёл в плавание с отцом на сухогрузе «Волго – Балт 17» и по приходу в Архангельск принёс свои стихи в молодёжную газету «Северный комсомолец». Встреча с И. М. Ивановским оказалась в чём – то определяющей для Саши Брагина. Он велел сфотографировать молодого человека и организовал его первую публикацию в Архангельске, выступив со вступительной статьёй. Позднее Игнатий Ивановский, переводчик, ученик Лозинского, который по творческим причинам уехал из Ленинграда в Архангельскую область, познакомил со стихами Брагина Иосифа Бродского, с которым состоял в переписке. Бродский если и не помнил, то ему рассказывали про военное детство, проведённое в Череповце и стихи молодого поэта, из знакомого города, заинтересовали его, в письмах Ивановскому он передавал приветы молодому поэту Брагину. Правда, это произошло чуть позже, когда осенью Александр Брагин поступил учиться в Петрозаводский университет, на филологический факультет, отделение русской филологии. Он был талантлив и оригинален. Чтобы выделиться среди абитуриентов Брагин написал сочинение на свободную тему в стихах. После года занятий, вместо практики Александр Брагин работает около двух месяцев в районных газетах, получая бесценный опыт творческой работы с людьми. Учился он отлично, печатал стихи в газете Петрозаводского университета, но в конце первого курса попал в поле зрения КГБ СССР. Связано это было с нарастающими событиями в Чехословакии в 1968 году и чтением студентом какой - то антисоветской литературы, а также общением с диссидентами. Дело было в том, что А. Брагину, как отличнику, намекнули на возможность поехать учиться за границу. Вот он и стал по - своему готовиться к этому. Но здесь есть две стороны. Не секрет, что все, кто уезжал учиться за границу, так или иначе, были связаны с органами госбезопасности, а с другой стороны, с ними искали знакомства и инакомыслящие из нашей страны. Так Александр должен был передать какой – то документ в четвёртый Интернационал. А за это точно грозил реальный срок. В целом студент – отличник использовался как перспективный разведчик одними и как человек, имеющий шанс надолго покинуть страну и периодически в неё возвращаться другими. Таким образом, несовершеннолетний А. Е. Брагин попал в жернова политических страстей и событий 1968 года. В этой обстановке, из всех знакомых Саши, он единственный не попал в тюрьму и не эмигрировал позднее. Всё дело было в том, что на момент развития этих событий ему ещё не исполнилось 18 лет и судить по политической статье его не могли, он даже голосовать на выборах ещё не имел права. Однако на общеуниверситетском собрании студента Брагина исключили из комсомола, хотя на групповом и факультетском его отстояли от «позора» исключения друзья, которым было непонятно за что издеваются над их товарищем. Александр и сам не мог вспомнить при нашей встрече какую запрещённую книгу он читал, но аргументы его одногруппников были убедительны. Дайте нам почитать её, и мы решим исключать ли из комсомола товарища. Во всяком случае, Александру пришлось вернуться в Череповец, уже под неусыпное око органов госбезопасности. Брагин закончил курсы рулевых – мотористов и несколько месяцев плавал на судах класса «река – море». Осенью 1970 года он сдал экзамены и начал учиться в Череповецком пединституте. Почти год Александр проучился в Череповецком вузе, но всё же поэзия звала его на своё поле брани… Осенью же 1970 года, снова студент, послал стихи в Вологду на семинар молодых авторов. Но письма не дошли до Вологды, за ним и перепиской ещё присматривали. Только благодаря Вениамину Шарыпову, который настоял на поездке и разрешению А. А. Романова, который немного знал стихи Брагина, она состоялась. Молодой поэт в октябре 1970 года приехал на семинар молодых авторов и попал на обсуждение к Николаю Рубцову. Вот как сам Брагин вспоминает об этом [1].

«В комнатушке, которую тогда занимала Вологодская писательская организация, невозможно было не приметить хозяина - Александра Романова. Или могутного Виктора Коротаева. В центре внимания - Василий Белов. На виду Ольга Фокина. Гости - старейшина поэтического цеха Сергей Николаевич Марков и критик, профессор Литературного института Валерий Васильевич Дементьев - окружены эскортом. В углу у окна, отстраненный от общего гама, точно невзначай забредший, а потому лишний, Николай Рубцов. Веня (Шарыпов. Прим. автора) до конца исполнил роль моей няньки. Отобрал у меня рукопись. Перемолвился с Романовым, который утвердительно кивал головой. Затем перешушукался с Рубцовым, указывая на меня глазами. И, когда передавал рукопись, у Вени было такое выражение лица, будто он делал Рубцову подарок. Заседания стихотворцев происходили в зале, располагавшемся напротив писательской комнатушки, прозаиков - непосредственно в ней. На следующий день Рубцов выступал не с утра, а сразу же после первого перерыва в ходе заседания. Полагаю, излишне клясться в том, что я еще с вечера волновался… Рукопись моя состояла из двух циклов: один «судный», где много политики и яду, другой лирический, «ленинградский», правда, прямого отражения моей личной жизни в нем искать бесполезно, только опосредованное. Рубцов начал с «судного». Бранил за книжность и путаность. Но очень деликатно, сознавая, что здесь у больного опухоль. На «судный» цикл ушло минут семь. Далее он меня бессовестно хвалил».

По словам Брагина, Николай Рубцов даже толковал его стихи, для тех, кому это было непонятно. О цикле стихов «судного дня» сказал лично Брагину, что он гремит в них как по железу. Это очень интересное замечание Рубцова по поводу некоторых стихотворцев определённого политико–промышленного, прославляющего направления в поэзии того времени. Но, при всём том, Брагин приводит слова С. В. Викулова, которого хорошо знал, сказанные Рубцову: «Коля, что ты как в 19 веке, церкви, колокола, дрёма… У нас же новая жизнь…». Были приватные разговоры поэтов, были два письма от Рубцова Брагину, но они были уничтожены Александром, чтобы не подставлять ни себя, ни Рубцова. Одну загадку оставил Рубцов в разговоре с Брагиным, не только для него, но и для всех любителей поэзии. Он сказал, что «поэзия – это просто способ дыхания…». Я спрашивал у Александра Брагина как он понимает слова поэта, имею своё мнение на сей счёт, но вот конкретного наполнения этой удивительной формулы из уст Н. М. Рубцова мы уже не узнаем, к сожалению…

Приведём стихотворение Александра Брагина 1965 года важное для понимания всех описанных ранее событий его биографии.

Я ещё никогда никому не открылся…

Я ещё никогда никому не открылся,

Никому не поведал всего.

И не то, чтоб боялся, не то, чтоб стыдился —

Не нашёл человека того.

Не нашёл я такого, чтоб пылок и мрачен

И чтоб сердце из шёлковых струн.

Или просто с рожденья я так неудачен,

Или просто я всё ещё юн.

Рубцов даже хотел дать рекомендацию Брагину в Литинститут, но как вспоминал Александр Евгеньевич, что в перерыве к нему подошёл В. В. Дементьев, профессор Литинститута и сказал, что с рубцовской рекомендацией только в тюрьму, поступай лучше безо всяких рекомендаций. Брагин рассказал, что уже в Литинституте к нему стал пристально приглядываться Виктор Коротаев. Оказалось, что именно ему Рубцов сказал, что видит в Брагине своего преемника. Это было уже после трагической гибели поэта и поступления Александра в Литературный институт им. А. М. Горького. Ну, а пока Николай Рубцов писал в статье «За гражданственность» в «Вологодском комсомольце» 27 марта 1970 года: «Интересно выступил на семинаре А. Брагин из Череповца. Ему было указано на некоторую книжность и запутанность его творческой системы. Но была отмечена и свежесть его поэтического голоса…». О семинаре в Череповецком архиве (Центре хранения документации) ф.335, стр.57 – 60, сохранился весьма любопытный документ под названием «Семинар молодых». Это рабочие материалы телесюжета, показанного по череповецкому (тогда областному) телевидению, отпечатанные на машинке от 30 марта 1970 года. Вот как говорилось о «семинаристе» Брагине в этом документе эпохи, написанном Вениамином Шарыповым. «Приятное удивление поэтической дерзостью, музыкальностью, умением обращаться с поэтической строкой на «ты» вызвали стихи восемнадцатилетнего Александра Брагина. Рецензировавший Сашу великолепный мастер (подчёркнутые слова не попали в эфир, их вычеркнули из документа - Л.В) Николай Рубцов признал несколько стихов юного поэта безукоризненными. Что и говорить, высокая похвала, но и ко многому обязывающая…». На этом телевизионном эфире Александр Брагин читал свои стихи, и мы можем привести их как документ из череповецкого архива

Документы из Череповецкого архива о телесюжете «Семинар молодых», показанному по областному телевидению.

Позволим себе ещё одно воспоминание А. Е. Брагина из 1970 года.

«...Здесь я позволю себе небольшое - отступление. Давно, году в семидесятом, в последний день областного семинара Николай Михайлович Рубцов пригласил меня и двух моих товарищей - череповчан посидеть где-нибудь и без вина поговорить. «Я теперь не пью», — объяснил он. Дорогой — а мы направлялись к улице Яшина, где Рубцов жил, — он пытал меня: почему я пишу? Я ответил вопросом на вопрос: а почему сам он пишет? Рубцов посмотрел на меня своими спокойными, пронзительными глазами: — А что мне остается? Ни я, ни мои товарищи не придали этим словам никакого значения. Жуткий груз тех слов открылся лишь через девять лет, после одного рассказа Анфисы Ивановны, матери Василия Белова — Зайдет, бывало, Коля ко мне на кухонку. Я ему щец плесну. Кормлю его, и мы беседуем. Коля, говорю, чего ты один-то живешь? Он как-то и исповедался... Жил, мол, он в одной крестьянской семье. И не выдержал — ушел. Старуха его целыми днями доводила. Лежит на печи и дочери советует: «Гони ты его! Если других нет, так это тоже не мужик. Сидит целыми днями, ничего не делает. Да и делать-то, верно, ничего не умеет». А на него в то лето накатило: стихи писались. Он так напряженно работал! Только поди докажи старухе, что ты не тунеядец! И совестно, и зло берет, и куда денешься, если Слово — твой крест. Полагаю, что Рубцов как писатель состоялся тогда, когда почувствовал ответственность за русское слово. Никто вроде бы ее на тебя не возлагал, а вот она, ноша-то, на плечах, и снять ее с себя тебе совесть не позволит. На мой взгляд, с этого начинается любой настоящий писатель».

А напоследок, как говорится, неожиданный сюрприз. В архиве С. А. Дмитриева нашлось письмо Саши Брагина Николаю Рубцову, о котором сам Брагин видимо забыл. Но, это как говорится, непреложный факт истории литературы и события, связанные с семинаром 1970 года рисуются в нём несколько иными красками. Наверное, память человека сильно избирательна. Впервые приведём это письмо полностью, как документ, и дадим его расшифровку, ну а выводы – они очевидны… Судя по письму, получается, что сам Александр Брагин просил Николая Рубцова о протекции, о рекомендациях. Молодой поэт ни в чём не уверен, сомневается в качестве своих стихов, просит исправить неловкие строчки. Всё это ради поступления в Литинститут. Письмо, скорее всего написано уже после литературного семинара молодых авторов в Вологде 12 – 14 марта 1970 года, хотя не исключено обращение к Рубцову и до семинара. Вот, что значит письмо без даты, хотя его информационная значимость для истории литературы несомненна.

«Николай Михайлович!
Извините, пожалуйста, что утруждаю Вас просьбой.
Я приезжал в Вологду, но Вас не застал, потом думал, что к нам в город приедет Александр Александрович Романов и с ним я передам стихи, и только теперь отсылаю их Вам. Пожалуйста, просмотрите их.
Валерий Васильевич Дементьев говорил мне, что для поступления в институт нужны две рекомендации - Союза писателей (отделения) и семинара, и что Вы знаете, как всё это делается и поможете мне.
И ещё напишите, что нужно исправить по строчкам.
Если, Николай Михайлович, Вы посчитаете, что я не достоин поступать в институт, напишите мне об этом.
Я Вам доверяю.
Если Вы сможете мне помочь пришлите всё это мне, я напишу заявление и биографию и отправлю Валерию Васильевичу. Только, пожалуйста, сейчас, у меня с 19 апреля начнётся навигация, да и Дементьев просил к середине апреля.
Ждём Вас в гости.
С уважением Брагин Саша.
Мой адрес: г. Череповец, ул. Вологодская 30, кв.12».

Письмо Саши Брагина Николаю Рубцову. Из архива С.А. Дмитриева.

Прежде, чем рассказать о дальнейшей творческой биографии поэта и прозаика, отметим ещё один важный эпизод, связанный с поэтом Рубцовым.

Александр Брагин открыл для читателей, вернее не совсем так, привлёк внимание читателей к переводам Н. М. Рубцова. Вообще – то Николай Рубцов выступил как переводчик ещё учась в Литинституте, где перевёл и напечатал в институтском журнале несколько переводов с осетинского Хазби Дзаболова. Позднее, у него, была публикация четырёх стихотворных переводов с осетинского того же поэта в «Вологодском комсомольце» от 25 марта 1970 года, которая прошла совсем незамеченной. Заслуга Брагина, что он обратил внимание общественности в 1974 году к этой стороне творческой работы Н. М. Рубцова, учась в Литинституте и сделал несколько публикаций переводов Рубцова, связавшись с вдовой Хазби Дзаболова, в центральной и вологодской прессе [2]. Но Александр Брагин не учитывал, что существуют ещё переводы Николая Рубцова с даргинского поэта Газим Бег – Багандова, а ограничился в своих газетных публикациях только переводами из поэзии Хазби Дзаболова [3].

После полутора лет учёбы в петрозаводском университете и года учёбы в череповецком педагогическом институте, Александр Брагин сдаёт экзамены на общих основаниях, выдержав творческий конкурс и приёмные экзамены, в Литературный институт имени А. М. Горького и осенью 1971 года стал его студентом. Мастером Брагина, руководителем его поэтического становления стал Л. И. Ошанин, бывший ранее и руководителем семинара поэзии у В. И. Белова. Литературный институт Александр Брагин закончил в 1976 году, учился вместе с Олегом Коротаевым, братом поэта Виктора Коротаева. Как он сам упоминал, что потерял всякий интерес к политике и литература стала главным его делом. Работал выпускник Литературного института в шекснинской районной газете Вологодской области «Звезда», в газете «Комсомольская правда», полтора года, с мая 1977, служил в армии. Далее просто перечислим должности, на которых поработал Брагин. И список получится впечатляющим. Ответственный секретарь Союза писателей России по башкирской, чувашской и татарской литературам, ответственный секретарь праздника Тысячелетия Крещения Руси, член Совета по работе театров на селе Всероссийского театрального общества, ответственный секретарь Международного фонда славянской письменности и культуры. Кстати, он утверждал в интервью, при записи видеосюжета в 2016 году, что придумал день Славянской письменности и культуры в Новгороде, в 1988 году. В ответ на мои возражения, что этот праздник имеет свои корни в Мурманске, а идея его возрождения в 1986 году и подготовка - заслуга В. С. Маслова, А. Е. Брагин ответил так, что да, Мурманск начинал, но там был чисто литературный праздник, а сделать его религиозно – светским это была его идея воплотившаяся в Новгороде, на третьем празднике славянской письменности и культуры. В какой – то мере венцом его административной работы в Москве стала должность Президента ассоциации исследователей бездомности и безработицы в России (АИББ). Одновременно Александр Брагин активно пишет и публикуется в различных столичных и провинциальных изданиях. Его рассказы, очерки, стихи и статьи печатались в журналах «Советская литература», «Наш современник», «Север», «Советская женщина», «Литературная учёба», «Театральная Москва», «Тверской бульвар 25», «Сельская новь», «Театральная жизнь». В газетах «Комсомольская правда», «Литературная Россия», в сборниках «Всем, что имею, обязан…», «Северянка», «Парус», «Вологодские зори», «Шукшинские чтения» и других. А. Е. Брагин был автором сборников стихов и прозы: «Семейный круг», «За добро – добром», «На Шексне у заветного камня», «Уездная столица», «Высокая звезда», детской книжки ««Возле речки». Пожалуй, самой интересной была должность Брагина в журнале «Наш современник». Он заведовал отделом очерка и публицистики и, как он выражался, был единственным за всю историю Череповца, членом редколлегии журнала. Это только основные штрихи творческой биографии Александра Брагина, который последние почти шестнадцать лет жизни провёл в деревне около посёлка Шексна, много писал, подготовил неопубликованное, пока, собрание сочинений. Формат нашей работы не позволяет слишком большого объёма рассуждений и цитирования, поэтому разговор об А. Е. Брагине ещё, конечно, продолжится. Писатели такого масштаба, являющиеся гордостью вологодской литературы, его несомненно заслуживают.

---

---

Материал предоставлен автором