Начать, пожалуй, нужно с того, что эти письма неизвестны не только широким массам читателей, но и исследователям. Они, а их будет несколько, сейчас находятся в архиве моего ушедшего друга Сергея Дмитриева. Не буду углубляться в вопрос откуда они пришли, но ведут своё происхождение из архива Н.М. Рубцова. Вот и утверждай после таких находок, что поэт был неаккуратен с документами и черновиками, если он сохранил (как знал важность) самую малую весточку от друзей при его часто бесприютном образе жизни. Непонятно только, почему они оказались неоценёнными последующими владельцами, так как содержат массу интереснейших сведений, фактов, как говорится из первых рук, способных пролить свет дополнений и уточнений на творческую биографию, факты жизненного пути Николая Рубцова. Определимся сразу, что в результате анализа писем поэту мы пришли к твёрдому убеждению, что Валентина Сафонова можно смело назвать другом начинающего тогда поэта, старшего матроса Николая Рубцова, когда они вместе служили на Северном флоте, печатались в газете «На страже Заполярья» и в других печатных изданиях, вместе посещали литературное объединение «Полярное сияние», имели общие интересы и любовь к поэзии и творчеству С.А.Есенина. Кстати, сохранились и широко известные и цитируемые письма Рубцова Сафонову. Их мы тоже будем использовать в нашей работе. Тут мы имеем редкий случай, когда переписка друзей сохранилась с обеих сторон. Обычно письма Рубцова не сохранялись приятелями, а их письма остались в архиве поэта.

Говоря о письмах великих поэтов и письмах, адресованных им, захотелось привести рассуждения Ю.Л. Прокушева о письмах С.А. Есенина, относящиеся к 1973 году [1]. В дальнейшем вы увидите, что это напрямую относится к теме нашего исследования. Итак, Юрий Прокушев, в брошюре библиотеки журнала «Огонёк» пишет: «Каждый раз, когда я с волнением вглядываюсь в строки неизвестного письма Есенина, я думаю о примечательной судьбе эпистолярного наследия поэта. В самом деле, долгое время мы мало что знали о письмах Есенина, так мало, что порой казалось их не было совсем. Письма не печатали. О них почти не говорили. И вдруг: одна, вторая, третья публикации есенинских писем… Какой живой интерес вызвали они у читателей! Было это лет десять тому назад (брошюра вышла в 1973 году - Л.В). Сколько нового тогда узнал читатель из писем о жизни поэта! Поражала предельная искренность. Как и в стихах, в письмах не было ни одной фальшивой ноты. Сердце, душа Есенина в них были как на ладони».

Нечто похожее происходит и с письмами Н.М. Рубцова, число которых, опубликованных, было точно зафиксировано и долго не увеличивалось. Но, в последнее время, в архивах Вологды, Архангельска, Москвы, в частных коллекциях, нашлись  забытые письма поэта и телеграммы по поводу издания им книг в Северо – Западном книжном издательстве и в московском издательстве «Советский писатель» адресованные разным лицам. Они значительно обогатили эпистолярное наследие Н.М.Рубцова и наши знания о духовном мире поэта, поразив предельной искренностью [2].

В этой работе будет обращено внимание на одно прошедшее мимо исследователей письмо Н.М.Рубцова и письма поэту его флотского друга Валентина Ивановича Сафонова [3].

Первое неоконченное, вернее сохранившееся только на одном листочке в архиве поэта, письмо от Валентина Сафонова не датировано, но попытаемся точно установить время написания.

«Коля, здравствуй!

   Приветствует тебя Валька Сафонов, коего ты, вероятно, не забыл ещё. Стажируюсь я сейчас в редакции, и, если ты видел свою фамилию под прозаическим материалом недавно – не обижайся по – дружески. Плохого в корреспонденции нет ничего, а нужно было письмо членов объединения. Я воспользовался твоей фамилией. Извиняй!..  Теперь о главном. Постарайся 7ого попасть на литобъединение. 13 декабря, в субботу, наши пииты будут выступать в ДОФ (Дом офицеров Л.В), ты должен непременно выступить. Готовь что–нибудь. Я у Петрова в отделе. Должен сказать, что старик малость сердит на тебя. Работаешь ты, говорит, не в должном направлении, и не всё даёшь, что можешь дать. Матвеев и Панкратов в отпуске…».

Вот такое небольшое письмо, а сколько информации в нём, сколько исследовательских мыслей пробуждает. Итак, в конце 1958 года, в газете Северного флота «На страже Заполярья» прошла корреспонденция за подписью, в том числе, и матроса Николая Рубцова, к которой поэт не имеет никакого отношения. Выходит, что плохо ещё проведена работа по сверке возможных публикаций в этой газете стихов и прозы Николая Рубцова. Этот явно пропущенный материал должен стать, теперь уже со своей историей, достоянием рубцововедения. В письме Валентина Сафонова приводится ещё одно яркое подтверждение активной творческой работы поэта Рубцова во время службы на СФ. В том числе того, что он выступал с чтением своих стихов, пусть даже не в этот раз, но выступал точно, что подтверждается в другом письме поэту из нашей предыдущей работы [4].  Кстати, приведена и одна из точных дат заседаний литобъединения Северного флота при газете «На страже Заполярья» названного «Полярное сияние» - 7 декабря 1958 года. Почему так уверенно пишется эта дата, ведь год в письме не указан. Да просто следующая дата, 13 декабря (суббота) - время будущего выступления поэтов в Доме офицеров Североморска, была только в 1958 году, согласно календарю, и не могла быть в другие ближайшие годы. Можно, конечно, определить дату и по - другому. Валентин Сафонов, служивший на эсминце «Смышлёный» уволился в запас в 1958 году и с декабря 1958 года начал работать в газете «На страже Заполярья», спецкорреспондентом, естественно, вначале пройдя упоминавшуюся в письме стажировку.

Упомянутые в письме сотрудники газеты требуют отдельного разговора, но скажем кратко, что они стали писателями и общественными деятелями известными в литературном мире страны. Панкратов Станислав Александрович (1935 -2005) прозаик, драматург, переводчик. В 2000 – 2005 годах главный редактор журнала «Север». Заслуженный работник культуры Карельской АССР (1985).  Матвеев Владимир Васильевич (02.02.1925 – 10.10.1999), журналист, поэт, подполковник. Автор 13 сборников стихов. Автор текстов множества песен. Организатор и руководитель лито СФ в г. Североморске (1957–1970). Составитель журнала «Полярное сияние». Член союза писателей СССР (1965). Особо хотелось бы отметить Алексея Петрова (отчество, к сожалению, пока не удалось установить) старейшего работника редакции газеты и его неизвестную роль в становлении поэтического дарования Н.М.Рубцова. Особенно интересно, что имел в виду журналист, ворча на Рубцова, что у него не то направление в поэзии и что поэт даёт литературного материала меньше, чем мог бы. Неужели этот человек что – то предвидел, как – то предвосхитил яркое поэтическое будущее моряка!

Следующее письмо от Сафонова датировано 12.01.1959. То есть переписка друзей была довольно активной.

Коля, дорогой, здравствуй!

 

Спасибо за поздравление. Намеревался ответить тебе раньше, но неожиданно угодил в больницу, где и провалялся неделю. Боли были адские, грозил менингит, и посему из больницы написать тебе я не мог. А сейчас пишу дома, где до 15 биллютеню. Сейчас, полон дикого желания приехать к тебе, и думаю, что на этой неделе удастся попасть в Росту. Обязательно зайду к тебе. Пожалуй, только ради этого и приеду. Очень жаль, что ты не сможешь (слово зачёркнуто в письме - Л.В) можешь выбраться к нам. Постарайся быть 18 го на объединении. Мне кажется, что в последнее время занятия проходят несколько оживлённее и интереснее. Приехал к нам на постоянную работу некто Кушак Юрий, один из основателей объединения и недурственный пиит. Да его, верно, ты малость знаешь. Да и прочие ребята активнее стали. Теперь у меня к тебе просьба чисто литературная. Ты знаешь, что Есенин в двадцатых годах был в Мурманске. Пребывание его здесь – белое пятно в литературе. Ежели тебе что известно об этом или в состоянии ты узнать что–то (а ты близко к Мурманску сейчас) – не упускай возможности. Об этом я хотел поговорить с тобой и лично, да вот давно не встречались мы. В общем помни о сём постоянно. Может мы немного и сотрём пятнышко, а? Мне хотелось бы, помимо прочего всего, дать цикл стихов о Есенине на Севере. О Панове Н.Н. Ему ты напрасно не написал. Он мне и сейчас иногда черкнёт пару – другую строк. В «Сов. моряке» всё тянут с моей подборкой, недавно Букин прислал письмо, просит фотографию, пишет, что к «подборке подошли вплотную». Всё, верно, благодаря инициативе Ник.Ник. Ну, вот, Коля, пожалуй, и всё у меня на сегодня. Очень хочется видеть тебя, отвести душу в разговоре. Ну, крепко жму руку.

 

Твой Валька. 12.01.1959 г.

Сначала общие замечания по письму, разберёмся с географическими названиями и фамилиями людей в нём упомянутыми. Из этого замечательного письма видно, что друзей объединила не только общая любовь к поэзии и к творчеству С.А. Есенина, но и краеведческая частность, был ли Есенин в Мурманске? Письмо весьма насыщено информацией разбираться с которой легче, если знаешь о ком и о чём идёт речь.

Роста — историческая часть города Мурманска. Находится в северной части города. Название района по одной из версий происходит от протекающей рядом реки Роста, по другой от аббревиатуры РОСТ (Район Особого Строительства). Очень давно район Роста был отдельным посёлком Мурманской области. Здесь расположен судоремонтный завод (ОАО «Звездочка», филиал «35 СРЗ»), строительство которого началось в 1936 году заключенными и завершилось в 1938 году.  Попасть в Росту так просто без пропусков и без дела было невозможно, как и покинуть её. Из письма мы можем сделать вывод, что корабль Николая Рубцова – эсминец «Острый» стоял на ремонте. С увольнениями видимо было не просто, команда помогала в подготовке корабля к службе в суровом Баренцевом море. Поэтому, сотрудник газеты Сафонов и пытается с оказией навестить друга. Очень уж душевно звучит строчка «Пожалуй, только ради того, чтобы зайти к тебе и приеду…». Указана дата ещё одного занятия литературного объединения 18 января 1959 года. Кстати, факт ремонта эсминца «Острый» в Росте подтверждается и в книге литинститутского товарища Николая Рубцова Владимира Сорокажердьева, к работам которого мы ещё вернёмся [5]. Николай Николаевич Панов – поэт, автор приключенческих повестей (например «Боцман с Тумана» М.1955). Букин Николай Иванович – поэт. Многие его стихи положены на музыку, среди них известная песня «Прощайте, скалистые горы» (музыка Евгения Жарковского). Работал в журнале «Советский моряк». Несколько строк в письме посвящено и работе литературного объединения СФ «Полярное сияние», реальному состоянию дел его по мнению активного участника.

Но главное в письме то, что Сафонов приглашает Рубцова заняться литературным краеведением. Сергей Есенин для друзей личность настолько великая, что они считают, что надо разбираться даже в мелочах есенинской биографии. Возможно, что статья в журнале «Огонёк» № 2 за 1957 год «Юношеские годы Сергея Есенина» натолкнула друзей на эту идею.  Подобные материалы будили фантазию молодых людей и они, сами пишущие, посчитали, что тоже могли бы раскрыть белые пятна биографии Сергея Есенина на Мурмане.

В своих воспоминаниях «Николай Рубцов: повесть памяти» В.И.Сафонов пишет: «Самое главное для меня в этой повести памяти нарисовать атмосферу тех лет. Все пишущие о Рубцове непременно говорят о раннем его сиротстве, детском доме, службе на эсминце. Но это, так сказать, голые факты, внешние детали бытия. Мне же представляется совершенно необходимым раскрыть внутренний мир тогдашнего нашего существования, нравственный облик времени». Доктор исторических наук А.Г.Кузьмин отмечает: «Воспоминания Валентина Сафонова особенно ценны именно тем, что в них показано, как рождался великий поэт, что его рождало. Думается, что в этих воспоминаниях он объяснил и то, почему сам оставил рифмы, хотя проза его переполнена (иногда и перегружена) чисто поэтическими образами». Не будем цитировать далее книгу Сафонова, её нужно читать в подлиннике, особенно то, что касается поисков следов С.А. Есенина в Мурманске. Хотя одну цитату всё же позволим себе. «А первооткрывателей из нас не получилось. Сколько ни ходили мы по «следам» Есенина в Мурманске — нас, увы, постигла неудача. Ни очевидцев его пребывания в этом городе не сыскали, ни документов не нашли. Может, не слишком настойчивы были в своих поисках?

Да нет, настойчивости, задора и желания хватало, но, видно, не с того конца за поиски взялись. А вот недавно я узнал, что мурманский поэт Владимир Сорокажердьев оказался удачливее нас. Ему — об этом он сам сообщает в письме — удалось установить, что Сергей Александрович Есенин предпринимал в свое время поездку в Мурманск, но до конечной цели маршрута не добрался. Так тогда, в двадцатые годы, сложились обстоятельства…». 

А вот теперь добавим несколько забытых фактов. Валентин Сафонов всё же опубликовал 4 октября 1960 года в газете «На страже Заполярья» свой материал «Я люблю родину» к 65 летию со дня рождения Сергея Есенина. Но статья ничего не проясняла в мурманском эпизоде поэта.  На поиски материала темы «Есенин на Мурмане» надо было положить годы и многие усилия, невозможно было обойтись и без удачи. И, конечно, это было не под силу молодым людям, занятым на службе. Но, сам факт поисков показателен. Скажем прямо что и в 21 веке с этим вопросом не всё ясно. Но усилиями многих людей продвижение в решении задачи несомненное. Особенно хотелось бы отметить исследовательскую роль В.В. Сорокажердьева, который документально точен и тактичен [6].  Хотя, даже сейчас, появляются воспоминания, слухи, стремящиеся к сенсационности и возможности использовать для этого имя поэта Сергея Есенина.

Для нашего материала более важно то, что Рубцов и Сафонов буквально горели идеей поисков следов Есенина в Мурманске. И это подтверждает  сохранившийся ответ Николая Рубцова (хорошо известный исследователям) на рассматриваемое нами письмо Валентина Сафонова. Ну, уж его то процитируем полностью в части касающейся нашей темы. Из письма Николая Рубцова Валентину Сафонову от 2 февраля 1959 года.

«…Сперва о деле. Ты говоришь, что необходимо (или желательно) узнать подробности поездки Есенина в Мурманск. Действительно, это надо сделать, и кто-то должен добиться здесь успеха, т. е. узнать, что требуется. К сожалению, для меня это пока почти невозможно, поскольку, сам знаешь, я на службе и потому лишен свободы действий.

 

Надо бы поехать в Мурманск и на месте попытаться найти людей, которые помогут. Перепиской вряд ли чего добьешься, но, не имея других средств, я все-таки написал одно письмо в Ростов-на-Дону знакомой преподавательнице литературы, она любит Есенина и прекрасно знает его биографию (речь о М.И.Лагуновой, преподавателе литературы в Кировском горно – химическом техникуме. Именно ей Николай Рубцов посвятил свой первый поэтический сборник «Волны и скалы» 1962 года Л.В).

 

Недавно она тоже была в Мурманске продолжительное время. Может, подскажет, с чего начать. А если в подходящее мурманское учреждение написать? Мало толку?

 

Что бы там ни было, помнить об этом деле буду постоянно. Да и невозможно забыть мне ничего, что касается Есенина. О нем всегда я думаю больше, чем о ком-либо. И всегда поражаюсь необыкновенной силе его стихов. Многие поэты, когда берут не фальшивые ноты, способны вызывать резонанс соответствующей душевной струны у читателя. А он, Сергей Есенин, вызывает звучание целого оркестра чувств, музыка которого, очевидно, может сопровождать человека в течение всей жизни.

 

Во мне полнокровной жизнью живут очень многие его стихи. Например, вот эти:

 

...Кто видал, как в ночи кипит
Кипяченых черемух рать?
Мне бы в ночь в голубой степи
Где-нибудь с кистенем стоять!

 

Так и представляется, как где-то в голубой сумрачной степи маячит одинокая разбойная фигура. Громкий свист... Тихий вскрик... И выплывает над степью луна, красная, будто тоже окровавленная...

 

Что за чувства в этих стихах? Неужели желание убивать? Этого не может быть! Вполне очевидно, что это неудержимо буйный (полнота чувств, бьющая через край — самое ценное качество стиха, точно?Без него, без чувства, вернее, без нее, без полноты чувства, стих скучен и вял, как день без солнца) — повторяю: это неудержимо буйный (в русском духе) образ жестокой тоски по степному раздолью, по свободе. Не важно, что образ хулиганский. Главное в нем— романтика и кипение, с исключительной силой выразившие настроение (беру чисто поэтическую сторону дела). Вообще в стихах должно быть «удесятеренное чувство жизни», как сказал Блок. Тогда они действенны».

Но, это ещё не конец истории с Сергеем Есениным. В архиве Сергея Дмитриева сохранился ответ Сафонова на это обстоятельное письмо Рубцова, к сожалению, фрагментарно сохранился. Но слова о поэте Есенине читаемы.

«О Есенине особо не думай. Я просто не исключаю возможности, что, а вдруг. Имей просто в виду. (Да братишка выслал неплохую брошюрку «Сергей Есенин». Автор Ю.Прокушев, издательство «Знамя», тираж – 150 тыс. экз). Хочу связаться с Прокушевым. Ну вот всё у меня, пока. От души желаю бодрости и удач в поэзии! Крепко жму руку, Валька Сафонов. 06.02.59. Североморск».

Неизвестно связывался ли Валентин с Юрием Прокушевым, но его имя второй раз упомянуто в нашем материале.

Будем считать вопрос с пребыванием Есенина в Мурманске по письмам друзей североморцев исчерпанным, но сам материал о письмах друзей друг другу нет.

Но, предварительно, хотелось бы подробнее рассказать о творческой судьбе Валентина Ивановича Сафонова (29.02.1936, с. Сараи Рязанской области – 05.04.1995, г. Рязань).

Окончил Литературный институт им. А. М. Горького (1966). С 1954 – учитель русского языка Витушинской школы, с 1955 – инструктор РК ВЛКСМ по зоне Желобовской МТС, ответственный секретарь районной газ. «Колхозный путь»; с 1955 – военнослужащий срочной службы на эсминце «Смышленый» СФ, в 1958–1961 – сотрудник газеты «На страже Заполярья», один из организаторов литературного объединения «Полярное сияние»; с 1966 – редактор по отделу публицистики журнала «Молодая гвардия»; с 1967 – спец. корр. газеты «Приокская правда»; с 1969 – профессиональный писатель; в 1990-х – главный редактор издательства «Новое время» (г. Рязань). В 1982 приезжал в г. Мурманск на Дни литературы Баренцова моря.   Автор более 20 сборников повестей и рассказов, художественной документалистики; воспоминаний и документально-художественной «Повести памяти» о Н. М. Рубцове, публикатор его писем. Член Союза писателей (СП) СССР/России (1969), председатель правления Рязанского отделения СП СССР (1979–1984).

А теперь о малоизвестном, хотя и опубликованном письме Николая Рубцова своему флотскому другу Валентину Сафонову. Как так могло случиться судите сами. Вместе с тем придётся воскресить для литературоведения лирическую историю прощания Николая Рубцова с флотом и со своими друзьями, судя по письму, и, видимо, самому не поверить в неё из – за сухих, но конкретных строк и дат приказов по эсминцу «Острый». Но, сначала текст письма.

«Здравствуй, друг, затерянный в пучине моря! Виноват: в редакционной пучине.

 

Валя, откровенно сказать, мне сейчас совсем некогда писать письма, но боюсь, что немного попозже времени для них и вовсе не останется. Поэтому пишу сейчас, и не обращай внимания на разную ерунду, которая, безусловно, будет в письме: спешу. С корабля ушёл, как и говорил, во вторник, после того литературного воскресенья. Признаться, было даже немного приятно демобилизоваться  с чувством до октября выполненного долга. Какими дальше будут воспоминания о флоте, не знаю, но сейчас – то я уверен, что служба больше отняла у меня, чем дала. Но, нет, не сетую на это и не жалуюсь, поскольку долг есть долг, и его надо выполнять и выполнить, забывая о всём мелком, личном. Но о службе хватит. В поезде ехал весело, «косили» много. С попутными моряками скучать не приходится в таких случаях.

 

А ещё была у меня в поезде интересная встреча. Понимаешь, поместили в наш поезд человек сорок только что освобождённых из лагеря. Среди них оказался поэт, да такой сильный - Поскрёбышев Владимир. На вид ему лет тридцать с лишним. И, даже, кажется, больше. Был всё время пьяный, много и своеобразно на весь вагон, нет на всё купе говорил о Партии, о народе, о Космосе. Мрачный, весёлый и отчаянный. Ростом небольшой. Читал вслух стихотворение «Голос узника». Запомнились строчки:

 

Я ослеп, хотя имею зренье,

Я оглох, хотя в порядке слух!

 

Среди его товарищей были всякие. Но он говорит, что был бы не человеком, если бы не сумел жить с ними, если б оторвали от них сейчас, в дороге. А те шумели. По – пьяному шумели. Звал меня к себе домой в Петрозаводск, даже предлагал мне сойти с вещами с поезда и – к нему, хотя мой путь до Ленинграда. Сейчас живу далековато от Ленинграда: часа три езды. У брата. А у него есть сын, значит мой племянник. Забавный, четвёртый год ему. Спрашивает: (о чём неясно, отрезано письмо - Л.В). Не знаю, пока, как и куда устроиться на работу. Со всех сторон поджимают затруднения. Но это – чёрт с ним. У всех после ДМБ трудности.

 

Валёк дорогой, до свидания! С нетерпением жду твоего письма. Напиши! И обязательно передай привет Юре Кушаку и Олегу Лосото. Скажи, что от него письма я не получил ещё. Помнишь, он обещал написать мне? Про лесничество.

 

Крепко, крепко жму руку. Н.Рубцов. Пиши ответ по адресу: Ленинград, Всеволожский р–н, Невская Дубровка, ул.1й Пятилетки, д.7а. кв. 5. Р.Н»

Письмо было опубликовано впервые в научно – практическом альманахе «Наука и бизнес на Мурмане» №2 (65) 2008. Альманах имеет подзаголовок «Рубцовский форум» и посвящён форуму Ассоциации Рубцовских музеев и библиотек, проходившему в Мурманске, Североморске, Кировске и Апатитах. Письмо опубликовано как документ, то есть без расшифровки (которая сделана впервые Л.В) и почти без комментариев. Не все смогли и захотели разбирать почерк, хотя и калиграфический и вполне читаемый, только что демобилизовавшегося старшего матроса Николая Рубцова. Тираж альманаха (300 экземпляров) вряд ли дошёл до всех желающих его получить. Может в этом причины, что письмо по - настоящему не стало достоянием рубцововедения. Надо обязательно сказать, что письмо сохранилось в архиве В.И.Сафонова и было привезено на форум его дочерью Екатериной.

Итак, письмо оказалось малооценённым. А между тем, оно содержит важные сведения о демобилизации с СФ молодого поэта Рубцова, впрочем, к этому вопросу мы ещё вернёмся и практически неизвестный адрес проживания брата Алика в Невской Дубровке. А ведь именно на этот адрес пришёл поэт после ДМБ и жил у брата до устройства на Кировский завод в Ленинграде. Именно с этой квартиры № 5 в доме 7а по улице 1й Пятилетки уходили письма со стихами в газеты Всеволожска и Ленинграда, Мурманска и Североморска. Именно этот адрес связан со многими событиями в литературной жизни Николая и Альберта Рубцовых в начале ленинградского периода творческой биографии поэта. Когда-нибудь придётся написать обо всём этом и о втором адресе семьи Альберта и Валентины Рубцовых в Невской Дубровке в доме, который сгорел (более известном Л.В), но это будет уже совсем другое литературное исследование с неизвестными сведениями и фотографиями о двух адресах поэта.

Но, давайте вернёмся к письму Николая Рубцова и думаю порадуем его племянника, тоже Николая Рубцова, тем, что его знаменитый дядя упомянул трёхлетнего малыша в письме и обязательно найдём и дополним слова маленького мальчика, сказанного поэту. Как думаю, попытаемся и прояснить творческий и жизненный путь встреченного Николаем Рубцовым «сильного поэта» из Петрозаводска Владимира Поскрёбышева. Юрий Кушак -известный писатель, Олег Лосото - известный журналист, работавший в газете «Правда», тогда были сотрудниками газеты «На страже Заполярья», флотские товарищи Рубцова.

Но более всего взволновали и вызвали поисковый азарт подчёркнутые строчки письма, вроде бы не содержащие конкретики, но это как сказать. Приведём документ из Государственного архива Вологодской области (ГАВО) фонд 51, опись 1, единица хранения 448. Это экземпляр альманаха «Полярное сияние» №2, принадлежавшего поэту.

Откроем его на странице 22, где напечатано стихотворении Аркадия Мееровича «Есть» и по стихам надпись: «Кольке Рубцову, моряку и поэту в знак уважения сердечного. Это Арк. Меерович. 18. Х. 59 г. Североморск». (Кстати, Аркадий Меерович получил поощрительную премию в конкурсе поэтов в честь 25-летия Северного флота.). А вот рядом другая надпись уже Валентина Сафонова.

«Нам с тобою жалко

Расставаться.

Жалко, чёрт побери!

Сегодня последний наш

Общий вечер.

Последний, когда ты во флотской форме.

Сегодня мы расстаёмся

Но мы встретимся

Ещё раз

Обязательно

Встретимся, потому что оба

Верим в это, хотим этого!

Вот и всё

Жму лапу

Крепко, крепко

Родной мой Колька

 В. Сафонов

18.Х.59 г.»

Прекрасные проявления дружеских отношений флотских поэтов. Но, обратите внимание на дату этих надписей на альманахе поэтов Северного флота – 18.10.59 и давайте разбираться. Вначале сверимся с календарём и окажется, что 18 октября 1959 года как раз воскресение. И, видимо, как раз то «литературное воскресение» упоминаемое в письме Николая Рубцова. Друзья встретились и тепло проводили друга Николая своеобразной литературной отвальной, почитав стихи, вспомнив дни службы, дружбы и творчества, выпив не только чая, сделав памятные надписи на совместном флотском сборнике.

Как минимум двух участников события мы знаем, кроме Рубцова, это - Валентин Сафонов и Аркадий Меерович. Место определить практически невозможно. Это мог быть Мурманск, Роста, Североморск. Напомним, что на это время Рубцов и Меерович ещё на службе, а Сафонов спецкорреспондент газеты «На страже Заполярья» с допуском по всему Северному флоту. Душевными получились проводы друга с флота в то «литературное воскресенье» и запоминающимися, что видно из письма. Чувство выполненного долга до октября (пишем это для молодых наших читателей Л.В) - до годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, которую праздновали 7 ноября ежегодно по новому стилю.

Итак, случилось это 18 октября 1959 года и в этот день, матрос Рубцов пообещал флотским товарищам, что во вторник 20 октября уйдёт с флота. Слово своё, он, как указано в письме сдержал. И какой – то сильной, знаковой должна была бы быть эта дата. 20 октября 1959 года старший матрос Николай Рубцов последний раз стоял на палубе своего боевого корабля эсминца «Острый». И, всё было бы понятно и логично, и лирично, если бы не даты в документах. А даты и факты как известно упрямая вещь…

Приведём в нашем документальном исследовании тексты приказов по эскадренному миноносцу «Острый». Архивные материалы о прохождении службы старшего матроса Рубцова Николая Михайловича собраны по поручению начальника Генштаба Вооружённых Сил России генерала армии Ю.Н. Балуевского в 2005-2006 гг. Эти материалы любезно предоставила автору дочь поэта Е.Н. Рубцова.

В приказе от 30 августа 1959 года № 279 читаем: числить убывшими в командировку 29.08.59 десять матросов эсминца (перечислены фамилии), в том числе старшего матроса Рубцова. Приказ от 22 октября 1959 № 369: числить прибывшим из командировки троих матросов (в том числе и старшего матроса Рубцова). Когда-то в работе «Рубцов и Северный флот» была уверенность в следующей версии цели этой командировки.  Цитирую: «С большой долей вероятности это и была командировка для «обслуживания» ядерного взрыва на Новой Земле, который Рубцов наблюдал с моря. Есть мнение, что по этой причине будущий поэт начал рано лысеть, но если посмотреть на фотографии Альберта, старшего брата Рубцова, того периода, то и он уже «шелестел остатками волос». Правда, до конца здесь исключать ничего нельзя». Полностью и сейчас нельзя этого исключить, но вот что можно прочитать во фрагментарно записанных воспоминаниях ещё одного сослуживца Николая Рубцова с «Острого» Геннадия Фокина, попытка расспросить которого была при его жизни, но точных ответов так и не получено.

Но вот что записала из рассказа Г.П.Фокина 18 июля 2013 года О.Г.Коротеева: «Наш корабль перегоняли вокруг Скандинавии с Североморска в Балтийск на ремонт. Нас попросили остаться (вероятно, был дембель) и сопроводить корабль. Пришли в Балтийское море на нашу базу под Таллинном. На третий день дембель. Дней через 10 – 12 подали нам автобус и на нём ехали 9 часов до Ленинграда. В Ленинграде сошёл Рубцов и ещё четверо, которые там жили. Рубцов на Кировский завод, уже списался с ним. Я там три дня погулял, потом поехал дальше в Москву. Со мной ещё было шесть человек. Ещё три дня погуляли с ребятами, а дальше до Свердловска, я ехал один…». Прямо скажем «геройские» и не очень ответственные воспоминания. Рубцов из Ленинграда, кстати, мог вернуться в Мурманск и пойти на ДМБ, но зачем, если они все уже с документами на дембель? Или, по какой – то причине не все? Кстати, о разгульной жизни. На дорогу давались реальные дни, чтобы только добраться до пункта назначения и по прибытии на место, указанное в сопроводительных документах, в течении трёх дней военнослужащий должен был явиться в местный военкомат и встать на воинский учёт и вот тогда ты вне службы. Но, никак иначе, а то вплоть до уголовной ответственности, согласно Закона о всеобщей воинской обязанности. «Статья 45. Военнослужащие, уволенные из рядов Вооруженных Сил СССР, по прибытии к месту жительства обязаны в трехдневный срок встать на воинский учёт». Иначе не выдавался паспорт, человек не мог устроиться на работу и прописаться. При малейшем нарушении в этот период или приводе в милицию включалась вся сила карательной системы и эти нормы чётко доводились до демобилизованных солдат и матросов. Однако, сам факт перегона какого – то корабля на ремонт в Балтийск силами дембелей, получившим такую аккордную работу и потом отправленных на гражданку вероятен. Это была нормальная практика в Вооружённых силах СССР, да и к концу службы все бойцы уже были опытными специалистами для такого дела.

Оставим эти воспоминания Геннадия Фокина, и в них, и в приказах есть нестыковки, что-то смущает и только новые документальные свидетельства обстоятельств демобилизации Рубцова откроют истину. Надо учитывать также, что когда дело касается армии и флота, то появляется такое понятие как секретность и вряд ли кто, до конца, выяснит все вопросы плаваний боевых кораблей Северного флота и службы их экипажей. И ещё, на кораблях служили люди, служили иногда не совсем по уставу. Сквозь пальцы вынуждены были они смотреть на некоторые поступки – проступки начальников и подчинённых, в том числе опоздание из командировок, халатное заполнение документов и тому подобное. В случае с Рубцовым, как понять, что в командировку отправлены 10 человек (скорее всего дембелей с определённой целью и задачей, скажем перегнать боевой корабль на ремонт), а вернулись из командировки 22.10 59 только трое. Причём, и это важно, только старший матрос Рубцов фигурирует в обоих приказах, вернувшиеся вместе с ним старший матрос Баштанюк и матрос Артеменко в командировку 29.08.59 года, вместе со старшим матросом Николаем Рубцовым, не убывали. Но и этому факту можно найти объяснение. Возможно, партиями, с эсминца «Острый» отправляли много больше матросов разных специальностей для подготовки к перегону и для перегона какого – то корабля на ремонт и все они были в разных обстоятельствах в смысле сроков своей демобилизации.

Скорее всего Николай Рубцов написал в письме, то, что хотели услышать друзья, то, что он обещал уйти во вторник и ушёл. А на деле, где-то задержался ещё на несколько дней (примерно в том режиме как описывает дорогу Геннадий Фокин) и прибыл на корабль только 22.10.59, что и зафиксировал приказ. А уже на следующий день приказ № 370 от 23.10.1959  увольняет Рубцова Николая Михайловича, старшего матроса, дальномерщика в запас. Убыл матрос в распоряжение Всеволожского райвоенкомата. К брату Альберту выписал Николай проездные документы, получив на дорогу 3 суток. Как он добирался до Ленинграда и Невской Дубровки и описывается в письме Валентину Сафонову.

В этом литературном и эпистолярном исследовании приведён и проанализирован ряд неизвестных писем, которые помогут в систематизации знаний творческой биографии нашего любимого поэта. И это далеко не конец материалов из государственных и частных архивов, которые ещё поведают нам много любопытного.

---

---

Материал предоставлен автором