Сборник адресов, фотодокументов, воспоминаний о поэте
(продолжение)

Поездка вологодских писателей по Волго-Балту

В августе 1967 года Николай Рубцов вместе с вологодскими писателями совершил на теплоходе «Теплотехник» путешествие по Волго-Балту – от Череповца до Вытегры.

Год этот был для нашей страны юбилейным: исполнялось пятьдесят лет Великой Октябрьской социалистической революции. Все трудовые достижения посвящались этой дате. Вологодская писательская организация тоже не осталась в стороне. Под девизом «Писатели – пятидесятилетию Октября» была задумана поездка писателей по Волго-Балту. Цель поездки – знакомство писателей с новостройками, встречи с читателями. По сути, эти встречи являлись творческими отчётами писателей.

Дрыгин Анатолий Семёнович, бывший в те годы первым секретарём Вологодского обкома КПСС и благоволивший к литературным деятелям, поддержал идею о поездке.

В поездке приняли участие Александр Яшин, Александр Романов, Виктор Коротаев, Борис Чулков, Сергей Чухин, Василий Белов, Леонид Беляев, Николай Рубцов, Дмитрий Голубков и Николай Кутов. Сопровождал их представитель Вологодского обкома КПСС Георгий Соколов.

(Г.Д. Соколов жил в Вологде, но я включаю в наш сборник его воспоминания о поездке как наиболее подробные – Л.З.)

24. Георгий Соколов написал воспоминания об этой поездке. Они опубликованы в книге Михаила Сурова «Рубцов. Материалы уголовного дела, неизвестные фотографии, новые свидетельства». Вологда, 2005. С. 705-712.

Георгий Дмитриевич Соколов

Неделя с Николаем Рубцовым

Целью поездки было ознакомление писателей с новостройками, пропаганда их творчества. Во время остановок проводились встречи с местными жителями, организовывались выступления в клубах, библиотеках, на различных семинарах и т.д.

1 августа нас всех посадили в автобус и повезли в Череповец. (В газете «Коммунист» за 15 сентября 1967 года другая дата: «Утром 24 августа от причала судостроительного завода отошёл в необычный рейс небольшой теплоход. На борту – группа писателей…». Очевидно, писателей привезли в Череповец 23 августа – Л.З.) А там нам обещали теплоходик. Приехали на судоремонтный завод, где уже собралась группа рабочих. Руководителем Вологодской писательской организации тогда был Александр Романов, он первым произнёс короткую речь и предоставил слово Александру Яшину. Затем выступали другие писатели – Коротаев, Чулков, Чухин, Рубцов, в том числе гости – Голубков из Москвы, Кутов из Ленинграда. Рубцова тогда ещё мало кто знал, у него только что вышла книга «Звезда полей».

После выступления все мы поехали в гостиницу «Ленинград», сходили в ресторан, поужинали. А на утро нам уже был подготовлен агитационный теплоходик, очень маленький. Что он из себя представлял? Две каюты наверху, четыре каюты внизу и две – в носовом отсеке.

Как только приехали в порт, ленинградец Кутов подошёл ко мне и попросил выделить ему каюту наверху.

Я поговорил с капитаном, и вопрос был решён положительно. Там же, наверху, разместился Яшин. Вся команда теплохода состояла из двух человек – капитана и матроса – симпатичной девушки Люси, которая ко всему прочему выполняла и обязанности кока (поварихи). Капитан предоставил в наше распоряжение весь теплоход, а сам с Люсей разместился на камбузе (кухне). Телевизионщики расположились в носовом отсеке, все остальные – в нижних каютах. Так и плыли до Шексны. Наутро собрали со всех деньги на продукты, чтобы был недельный запас питания. Закупились и поплыли дальше. В Чёбсаре проходила учительская конференция. На ней выступил Александр Яшин. Одна бойкая женщина что-то спросила у него о «Вологодской свадьбе». Ему это не понравилось. Тогда его книгу многие осуждали, хотя, на мой взгляд, ничего такого в ней не было.

Когда наш теплоходик подошёл к шлюзу, там стояла огромная баржа, по сравнению с которой наше судно казалось просто скорлупкой. Редактор шекснинской газеты Старчев Дмитрий Константинович пригласил всех нас к себе в гости. Все пошли, но Николай Рубцов, Кутов и Василий Белов остались. Нас повели на чудесную гидростанцию, где вода проваливалась вниз с высоты пятиэтажного дома и вырабатывала электроэнергию. Мы спустились вниз и наблюдали оттуда эту грандиозную картину. Николай Рубцов задавал много вопросов сопровождающим, поскольку был неравнодушен к воде. Особенно его интересовало то, не погибает ли рыба, падая с такой высотищи. Ему объяснили, что у водозаборника стоит специальный фильтр, не пропускающий крупные предметы, и если в него попадает мелкая рыба, существенного вреда это не наносит.

На рассвете мы отправились в Кириллов. Перед Горицами был старый канал, построенный ещё в первые годы Советской власти. Наш теплоход туда пройти не смог, и мы были вынуждены переправиться к Кириллову на плоскодонках. В Кириллове вновь попали на учительскую конференцию, устроили книжный базар. На конференции выступил и Николай Михайлович Рубцов, читавший свои стихотворения «Тихая моя родина», «В горнице моей светло», «Букет», «Стукнул по карману – не звенит» и другие.

Запомнилось, как Виктор Коротаев и Николай Рубцов, встав спиной у борта судна, ловко прыгали в воду как настоящие акробаты.

Ночь провели в Кириллове, а наутро проехали в Ферапонтово, где посетили монастырь, любовались на фрески Дионисия. Заночевали. А утром поехали на теплоход. Там Николай Рубцов взял у капитана специальный резиновый костюм, доходивший ему до самой шеи, и пешком по дну отправился с корзиной за грибами на гору в ближайший лес. И вернулся оттуда уже с полной корзиной грибов. Судя по всему, собирать грибы он очень любил. И, как бывший моряк, очень любил воду.

Пока Рубцов ходил за грибами, Яшин стал ловить рыбу. Рубцов уже вернулся, а Яшин продолжал ловить. Я смотрю, время уже поджимает, к 12 часам нам нужно быть в Белозерске, плыть до места ещё несколько часов, а Яшин всё ловит рыбу и на уговоры не поддаётся. Приплыли в Белозерск уже к вечеру. Сразу отправились в Дом культуры, где нас ждали люди. Вечер прошёл нормально, писатели выступали по прежней схеме. После Дома культуры нас пригласили в столовую, где на каждом столике стояло по бутылке коньяку. Затем вернулись на пароход, и тут прибежал Беляев, начинающий поэт, который поплыл с нами дальше. Ночью теплоход встал, пережидая туман. Ко мне пришёл капитан и сообщил новость: «Фридрих умер».

Фридрих – это секретарь Белозерского райкома, который очень переживал за наше опоздание. Сердце у него было слабое, и наше опоздание его добило. Утром, за завтраком, я рассказал об этом писателям. Реакция была разная. Но мне показалось, что острее всех новость эту воспринял Николай Рубцов.

Затем мы приехали в Вашки, где нас встретили очень хорошо. Предложили посмотреть, как работают рыбаки. Рыбаки набросали нам на палубу много судаков. А часа в четыре все мы отправились на остров, где нас ждала рыбацкая тройная уха. Кроме того, нам выставили ни много, ни мало, по бутылке водки на человека.

Я предупредил писателей, что вечером в семь часов у нас встреча, и желательно сильно не напиваться. Они меня уверили, что всё будет в порядке. Но у всех, кроме Рубцова и Кутова, были уже красные лица. Затем, на вечере, Александр Яшин разошёлся, стал говорить, что где-то там яблоки свиньям кормят, а здесь яблок нет и т.д.

Зато Рубцов выступил очень хорошо, чётко, трезво. Его здесь принимали очень тепло. Я садился всегда в зале, среди собравшихся, и слышу: «Вот Сашка Романов, вон Витька Коротаев». Многие действительно успевали с ними подружиться и принимали их как своих.

Вечером нас позвали в ресторан. На это дело пошли деньги, собранные для ремонта школы. Всё было очень шикарно, столы стояли буквой «Г». Я, Рубцов и Кутов сидели за коротким столом. И я заметил, что оба они водку не принимают.

Спал Николай Рубцов не в каюте, а в своеобразной прихожей между каютами в носовом отделении, на топчане. Он каждый день его застилал, но неудовольствия по этому поводу ни разу не высказал. Я его не раз спрашивал, удобно ли ему, а он всегда отвечал: «Всё нормально, всё хорошо».

В Вытегре посмотрели церковь, встретились с местным умельцем Яковом Твердовым, который изготовлял маленькие макеты церквей. В этот же вечер была устроена встреча с читателями в большом местном клубе.

А на утро Твердов пришёл к нам и снова пригласил к себе в гости. Кто к нему пошёл, я не помню, но Николай Рубцов не ходил, это точно. Твердов подарил Яшину один из своих макетов.

Затем стали обговаривать поездку на Оштинскую оборону. Нам дали всего две машины ГАЗ-69, все не влезли, и остались трое: я, Рубцов и Кутов. Одно резервное место в машине оставалось, но Александр Яковлевич посадил с собой какую-то даму из областной библиотеки.

На этом наша программа закончилась. Хотели съездить в Кижи, но судно наше уже ушло. Поехали на аэродром, на самолёт. Голубков и Кутов уехали на Череповец. Возле аэропорта успели пособирать грибы.

И тут Николай Рубцов подарил мне свою книгу «Звезда полей» с дарственной надписью: «Дорогому Георгию Дмитриевичу с чувством самого большого уважения и на добрую память о совместной (под вашим добрым и мудрым руководством) поездке. 31/VIII-67 г. Н. Рубцов».

Затем, спустя какое-то время, я встретил Николая Рубцова в Вологде. Он очень обрадовался и сказал мне такую фразу: «Мы благодарны Вам, что Вы на нас не давили».

Г. Д. Соколов

Итак, в воспоминаниях Г.Д. Соколова написано: «…нас всех посадили в автобус и повезли в Череповец. А там нам обещали теплоходик. Приехали на судоремонтный завод, где уже собралась группа рабочих…».

О том, как писательская делегация попала на судоремонтный завод, мы узнали от Николая Ивановича Шаверина 28 февраля 2012 года – в Доме знаний, на встрече, организованной клубом «Госпожа Провинция».

25. Оказывается, писателей в Череповце привезли к пристани.

Череповецкая пристань (фото Ю.М. Воронова)

26. Здесь они пересели на теплоход «Василий Верещагин», на котором их покатали по реке Шексне, а затем доставили к причалу Череповецкого судоремонтно-судостроительного завода.

27. О речной прогулке на теплоходе «В.В. Верещагин» рассказал Николай Иванович Шаверин, работавший в то время на этом теплоходе вторым помощником капитана и вторым помощником механика.

Н.И. Шаверин

«Четвёртого апреля 1967 года я получил назначение на теплоход «Верещагин» в должности второго помощника механика и второго помощника капитана. Это агиттеплоход, большой: вмещал сто восемьдесят пять пассажиров, имел два салона (кормовой, носовой), две открытых палубы (носовая, кормовая). В кормовом салоне у нас был кинозал. Когда теплоход находился не в рейсе, в Череповце мы выполняли различные поручения: возили пионеров, возили по реке детей из подшефной школы-интерната № 2.

И вот в тот день было распоряжение директора судоремонтно-судостроительного завода Захарова: принять на борт «Верещагина» писательскую делегацию, провести небольшую обзорную экскурсию по реке Шексне и к тринадцати часам прибыть к причалу ЧССЗ.

Писатели прибыли на наш теплоход. Все сразу собрались на открытой носовой палубе. Мы пошли до Череповецкого промышленного порта малым ходом. Развернулись и пришли к судоремонтно-судостроительному заводу. Ошвартовались. И затем мы все, и я в том числе, пошли в Красный уголок.

Красный уголок уже был полон народа. Я сидел во втором ряду слева от прохода. И вот когда Романов представил Рубцова, кратко рассказал его биографию и сказал, что тот служил на Северном флоте, меня это дело заинтересовало, поскольку я тоже служил на Северном флоте, а осенью 1966 года демобилизовался.

Когда встреча закончилась, когда писатели выходили со сцены (сцена небольшая, невысокая), я остановил Рубцова и сказал, что тоже служил на Северном флоте, в прошлом году демобилизовался. Он сразу поинтересовался, какие корабли сейчас. А Северный флот как раз в 1966 году только-только начал модернизироваться, стали поступать новые военные корабли. Ну, я рассказал, что знал. Наш разговор продолжался минуты три. Рубцов сказал: «Мне снова хочется побывать в тех краях, где я служил».

Выступление Н.И. Шаверина было записано на видео 28 февраля 2012 года. В Дом знаний были приглашены некоторые участники тех незабываемых событий 1967 года и общественность города.

Встречу организовал клуб «Госпожа Провинция». Видеосъёмку произвела В.В. Машкова. Рассказ Шаверина записала Лелянова З.С.

Николай Иванович Шаверин живёт на проспекте Победы, 132.

28. На встрече работников ЧССЗ с вологодскими поэтами в 1967 году присутствовала и Клавдия Васильевна Марченко, представитель горкома КПСС.

Воспоминания о Николае Рубцове

В августе 1967 года мне, как представителю горкома КПСС, было поручено встретить группу писателей и поэтов Вологодчины, совершавших поездку по Волго-Балту.

Солнечным днём мы с директором Череповецкого судоремонтно-судостроительного завода, Вилем Ивановичем Захаровым, поджидали на причале ЧССЗ агиттеплоход «В.В. Верещагин» с творческой группой на борту.

Первым на причал сошёл Александр Яковлевич Яшин. Я уже знала его стихи, мне нравилась его поэзия: и фронтовая лирика, и гражданская, и стихи о любви сильного и зрелого человека. Но самого Яшина я видела впервые. Это был высокий, красивый, стройный мужчина, безукоризненно одетый, в тёмном костюме. Удивительно добрые, со смешинкой, глаза смотрели на нас. В свои пятьдесят четыре года он выглядел очень молодо. Следом за ним сошли остальные десять человек – все гораздо моложе Яшина, озорные, весело улыбающиеся.

Поздоровались. Виль Иванович спросил, довольны ли они прогулкой. Молодёжь хором ответила: «Очень!». Захаров пригласил всех пройти в Красный уголок. Красный уголок был полон народа. Все хотели увидеть известных земляков и, прежде всего, Яшина. Именно он был тогда самым знаменитым вологодским поэтом. За стол президиума сели директор завода и Александр Яшин. Виль Иванович предоставил слово Яшину, который тепло приветствовал собравшихся. Затем Александр Яковлевич назвал своих спутников: Романова, Коротаева, Белова, Чулкова, Чухина и других. Все ждали стихов.

И вот Яшин начал читать. Спокойным, вологодским окающим говорком. Мы слушали, затаив дыхание. Каждый находил в его стихах что-то своё, близкое, родное. Казалось, его поэзия – это светлый родничок, прикосновение к которому духовно обогащает тебя. Это было незабываемо. На всю жизнь в моём сердце осталось: «Спешите делать добрые дела…»

Потом стихи читали молодые поэты. Представляя Леонида Беляева, Яшин поздравил его с недавней женитьбой. И все зааплодировали. Люди с восторгом слушали каждого выступавшего. Задавали много вопросов. На все получали исчерпывающие ответы. Атмосфера в зале была добрая, тёплая.  

Ярко выступил Александр Романов. После чтения своих стихов он представил Николая Рубцова, рассказал, что Рубцов – студент пятого курса Московского литературного института имени Горького; что до института Николай четыре года служил на Северном флоте.

На сцену вышел молодой человек среднего роста, худенький, одет в шёлковую рубашку с коротким рукавом (их тогда называли «бобочки»). Рубашка была в полосочку: зелёную и вишнёвую. (Позже мне сказали, что Рубцов очень любил зелёный цвет). Николаю Рубцову, оказывается, тогда шёл тридцать первый год, а выглядел он гораздо моложе. Но, как только он начал читать свои стихи, я почувствовала в нём настоящего, большого поэта.

И что ещё удивительно: как только он начал читать, показалось, что он просто рассказывает о том, чем постоянно были заняты его мысли: о Родине, о природе, о любви. Спокойно, без лишнего пафоса и без жестикуляции. А за душу брало! Мы тогда впервые услышали стихи «Тихая моя родина», «В горнице», «Душа хранит», «Журавли».

Прошло столько лет, а встречу эту до сих пор помню! И больше всех мне запомнился Николай Рубцов. Видимо, было уже тогда в нём что-то такое, что предвещало большого поэта. Рубцова в ту пору ещё мало знали в Череповце.

Тираж вышедших двух его поэтических сборников был невелик. Я стала следить за творчеством Рубцова. Покупала его книги. С удовольствием читала его лирические стихи. Мне также очень нравились и стихи о животных: «Медведь», «Ласточка», «Воробей», наполненные тонким психологизмом и чувством причастности ко всему живому.

Николай Рубцов уже в самом начале своего пути стремился подняться к высотам поэтического творчества. И это ему удалось. Его зрелые стихи полны народности, человечности, любви к России.

Ноябрь 2011 года

Череповец

К.В. Марченко

Клавдия Васильевна Марченко живёт в доме № 9 по ул. Милютина

В воспоминаниях Г.Д. Соколова написано: «После выступления все мы поехали в гостиницу «Ленинград…».

29. Гостиница «Ленинград» находится на бульваре Доменщиков, 36 (прежнее название – улица Бульварная).

Гостиница «Ленинград» (фото А. Хейфеца)

На следующий день писатели отправились в путь по Волго-Балту.

30. Александр Тихомиров, череповецкий кинооператор, снял фильм об этом путешествии.

Воспоминания о Н. Рубцове

Об одном замечательном событии в жизни Николая Рубцова, да, пожалуй, и всей Вологодской писательской организации пойдёт речь в этой короткой статье.

В августе 1967 года я был назначен кинооператором для съёмок документального телефильма "Незабываемые дни". Автором фильма был поэт Леонид Беляев, режиссёром - Николай Казанкин. Нашей задачей было показать и рассказать в фильме об увлекательной поездке группы писателей и поэтов на специально выделенном небольшом теплоходе по Волго-Балтийскому водному пути от Череповца до Вытегры. В это путешествие были приглашены поэты Александр Яшин и Дмитрий Голубков из Москвы, ленинградец Николай Кутов, вологодские поэты Александр Романов, Николай Рубцов, Виктор Коротаев, прозаик Василий Белов и менее тогда известные Сергей Чухин и Борис Чулков. Всех нас разместили в небольших уютных каютах на теплоходе.

Как только теплоход отошёл от Череповца, все собрались в кают-компании (столовой) и стали близко знакомиться друг с другом. Со всеми участниками необычного путешествия я быстро нашёл общий язык, точнее сказать, подружился. В этот вечер Николай подарил мне одну из своих первых книжек - "Звезда полей" с автографом.

Утром обсудили сценарий и наметили план съёмок. Мне было указано больше уделять внимания поэту Александру Яшину. И это не удивительно: он был тогда Величиной.

Первая творческая встреча поэтов с местными рыбаками состоялась в Вашкинском районе на берегу реки в посёлке Липин бор. В тесном кругу у костра поэты читали свои лучшие стихи, попивая водку, захлёбывая царской ухой, сваренной в котле по особой технологии. Я наблюдал за всем этим и снимал наиболее интересные моменты. Затем мне предложили отложить кинокамеру и «припарковаться» ближе к костру. Я с удовольствием принял предложение. Было очень шумно и весело, как в улье. В отличие от всех, Рубцов мне в тот вечер запомнился скучным и немногословным. Также читал какие-то свои стихи. Затем вечер продолжился в местном кафе. Потом таких встреч будет ещё много.

На следующий день рано утром меня разбудил режиссёр (Николай Александрович Казанкин – Л.З.). Теплоход подходил к Кириллову.

Я взял кинокамеру и поднялся на верхнюю палубу.

Было тихо. Почти все ещё спали. Но в носовой части теплохода я увидел одиноко стоящую фигуру Николая Рубцова. Он задумчиво смотрел на приближающийся Кирилло-Белозерский монастырь. На ветру через плечо трепыхался его шарф. Я включил кинокамеру и незаметно начал снимать. Он даже не обратил внимания. Этот эпизод был одним из лучших в фильме, использовался в других материалах.

 

В леса глухие, в самый древний град

Плыл пароход, разбрызгивая воду, –

Скажите мне, кто был тогда не рад?

Смеясь, ходили мы по пароходу.

(Н. Рубцов. Последний пароход)

 

Кроме встреч, были ещё, так называемые, «зелёные стоянки». Выезжали на лодке рыбачить. Однажды в лесу увидели рябину. Облепили её как дети. Смеялись, рвали ягоды и ели. У Александра Яшина есть книжка, так и называется «Угощаю рябиной».

Кроме кинокамеры, я захватил с собой фотоаппарат. Многое запечатлел на фото. Эта плёнка находится в Вологодском литобъединении. Некоторые фотографии отпечатаны. Вся группа заснята в аэропорту города Вытегры перед отлётом. Последний вечер состоялся в Вытегре, после чего все разъехались по домам.

С Николаем Рубцовым я иногда встречался в Вологде. Несколько встреч было в Череповце. Как-то после вечера поэзии, проходившего в студии телевидения, Рубцов похвалил меня за съёмки в фильме. Кстати, фильм получился интересным и имел большой успех. В знак признательности я сбегал в магазин, и мы это отметили у нас в киногруппе.

Однажды, при встрече в студии, он попросил меня сфотографировать его для какой-то выпускающейся книжки. Перед фотографированием он заметил на мне кепку, которая ему понравилась (тогда такие серые кепки были в большой моде). Вот в этой кепке я его и запечатлел. Фотографии получились хорошие, но остались не востребованы. По какой причине, я уже не помню. Негатив находится в литобъединении, у Александра Грязева. А кепку забрали в местный музей города Череповца. Одну такую фотографию храню дома, вклеил в книгу "Последний пароход", оформленную замечательным художником Владиславом Сергеевым.

Последний раз встречался с Рубцовым незадолго до его смерти. Как-то, находясь в командировке в Вологде, с Леонидом Беляевым зашли в гости на новую квартиру к Виктору Коротаеву. В квартире было много друзей, очень шумно. Выпивали и о чём-то спорили. Особенно азартно спорил Николай. Таким я его и запомнил.

Москва. Январь 1971 года. Я прогуливался по улице Горького и случайно встретил Виктора Коротаева, срочно уезжавшего домой в Вологду.

Я спросил:

- Почему так срочно?

- Рубцов убит, - ответил он.

22 января 2006 г.

Александр Тихомиров

Александр Александрович Тихомиров живёт на улице Вологодской, 33.

31. Участвовавший в поездке по Волго-Балту поэт Леонид Беляев жил в Череповце на улице Красноармейской, 100, кв. 56 (ныне этот дом значится по проспекту Победы, 21).

Леонид Александрович и его супруга Лидия Сергеевна не раз принимали у себя дома Николая Рубцова.

Из воспоминаний Леонида Беляева

«Свой штришок в образ Николая Рубцова»

В 1964 году мы служили с В. Коротаевым в армии, в одном полку. Кто-то из Вологды нам написал о приезде туда Николая Рубцова. Тогда я впервые услышал это имя. А познакомились осенью или зимой 1965 года. Хоть я жил после армии дома у родителей в Белозерске, а с 1967 годаа столом, в разных местах. Н.М. Рубцов дважды бывал у меня в Белозерске: однажды ночевал, будучи проездом из Липина Бора. Вечером пили портвейн, ели картошку с огурцами, он играл на гармошке (кстати, она и сейчас у меня дома), я подпевал. Второй раз мы ехали в Белозерск на 1 мая на одном из первых пароходов: Рубцов, Коротаев и я. Ночевал Николай у меня в Череповце в однокомнатной квартире. Чтобы не стеснять молодых, спал на раскладушке на кухне. Сашка, мой старший сын, гордится тем, что его на руках держал Рубцов. Я тогда начал работать на TV, и Рубцов читал стихи у меня в альманахе «Северяне». Помню, как директор и цензор были недовольны тогда: уж больно много церквей и крестов у него в стихах, и в эфир всё это не пропускали. Жаль, что тогда не было видеозаписи. А на киноплёнке Рубцов и Яшин у нас сохранились – мы летом 1967 года участвовали в агитационной поездке писателей по Волго-Балту и подготовили об этом репортаж.

Есть у меня две первые книжки Н.М. Рубцова с автографами. На первой тоненькой в «Лирике» Николай написал: «Лёне Беляеву, конечно, талантливому поэту и одному из самых привлекательных людей. P.S. С условием не читать зачёркнутое». Из 25 стихотворений он зачеркнул 4, среди них, как это ни странно, и стихотворение «Я буду долго гнать велосипед».

Свою вторую книжку «Звезда полей» подарил 28 апреля 1967 года, будучи в Череповце, и подписал: «Славному Лёне Беляеву. На память о встрече в этом ужасном городе». Почему ужасном – не знаю, хотя ясно, что из-за некоторого архитектурного однообразия, дыма, может, какие-то личные мотивы были.

Теперь о двух чисто литературных фактах. У меня было напечатано несерьёзное стихотворение «Я рос парнишкой нелюдимым…» Он написал концовку, помню:

Потом отбросил я винтовку,

пошёл с друзьями на парад.

Хочу на грудь татуировку

из лучших ленинских цитат.

Есть у нас и плод совместного творчества: это четверостишие. Может быть, не стоило бы и вспоминать, но это факт. А ведь каждый стишок, относящийся к Н. Рубцову, интересен. Да разве сейчас такое можно услышать или прочитать? Когда-то я зачитал шутливые стихи: «Мне б штаны твои с начёсом…» Николай через несколько минут говорит: «Давай доделаем стихотворение». И прочитал:

Безотрадно быть матросом.

Продолжения нет.

Автор, Леонид Александрович Беляев, в мае 1997 года трагически погиб, спасая человека.

32. Беляева Лидия Сергеевна.

Л.С. Беляева

Воспоминания о Николае Рубцове

Николай Рубцов был в нашем доме несколько раз.

Мой муж, Леонид Беляев, журналист областного телевидения, часто приглашал наших поэтов и писателей на телепередачи в телеальманах «Северяне». Они после таких выступлений шли к нам домой «на огонёк». За столом много спорили, читали свои стихи. А Николай брал нашу гармошку, отодвигался от стола и сразу как-то отстранённо под аккомпанемент гармони начинал петь, сначала негромко, потом сильней: своих «Журавлей», «Осеннюю песню» (Потонула во тьме отдалённая пристань), «Элегию» (Стукнул по карману – не звенит…).

Пообщавшись, гости расходились по домам. Коля не хотел так поздно беспокоить свою сестру Галину, жившую в Череповце на Московском проспекте, и оставался у нас.

Утром, прощаясь, говорил, что ему нравится у нас бывать, нравится спокойная, тёплая, семейная обстановка. Уходя, всегда благодарил за приют.

Каким я его запомнила? Невысокий, застенчивый, в тёмном костюме. Войдя к нам в дом, спешил к детской кроватке, где лежал наш первенец маленький Саша. Брал его на руки, шутил, называл ангелом, подкидывал вверх. А Сашенька заливисто смеялся.

Меня всегда поражали Колины глаза, глаза – пророка.

Лидия Беляева

Лидия Сергеевна теперь живёт на улице Архангельской, 58.

 

Леонид Беляев

Памяти Н. Рубцова

 

Написано: «Ушёл от нас»,

Ну а куда, никто не скажет

И достоверно не докажет,

Где пребывает он сейчас.

Речь не о теле – ясно где:

Оно лишь прах земной, не боле.

Но быть не может в этой роли

Душа, подобная звезде!

Мне кажется, она живёт

В другом каком-то измеренье.

И человеческое зренье

Её уже не узнаёт.

 

1986 г.

33. В конце 60-х годов Николай Рубцов выступал на встрече с читателями во Дворце культуры строителей (площадь Строителей, 1).

Дворец культуры строителей

34. Поэт Игорь Воробьёв был на той встрече, познакомился с Николаем Михайловичем и позвал его к себе домой, поскольку жил совсем рядом с Дворцом (на улице Устюженской, 4, кв. 47).

При жизни Игорь Константинович не написал воспоминаний о встрече с Рубцовым, но рассказал о ней своей супруге, Надежде Андреевне Чистяковой. И Надежда Андреевна записала воспоминания Игоря Константиновича.

Памятники и память

В Череповце памятник Николаю Рубцову был открыт 14 ноября 1998 года, и мы с Игорем принимали участие в обустройстве территории вокруг памятника.

В субботний день с морозом и снежком к полудню подходил народ к уютному уголку около университета и Верещагинского музея. Бюст поэта, ещё не покрытый для торжественной церемонии, смотрел на университет. Звучали стихи, песни на слова Николая Рубцова, слова благодарности автору памятника Александру Михайловичу Шебунину, подарившему городу этот праздник. На живые цветы у подножия падали редкие снежинки, а мы после торжественного открытия направились в мастерскую А.М. Шебунина, где праздник продолжался до ночи.

А ещё раньше, летом того же 1998 года, 26 июня в Вологде был открыт памятник Николаю Рубцову – во весь рост. Вместе с автором памятника А.М. Шебуниным на открытие ездила представительная делегация череповецких почитателей поэта – полный автобус.

Бронзовая фигура с чемоданчиком в руке, который сразу вызывал мысли о неустроенности поэта, стоявшая над всеми нами, встретила нас на берегу реки. Сколько тёплых слов и признаний в любви к поэту (и автору памятника) услышали мы в тот летний день!

На обратном пути поздравляли Александра Михайловича с такой великолепной работой, пели песни и высказывали разные предположения, почему же самые известные литераторы Вологды не пришли на это открытие памятника. Когда же приехали домой, веселье у Игоря как-то сразу пропало. И рассказал он о своей встрече с Николаем Рубцовым у нас в Череповце, в конце 60-х годов.

Однажды апрельским днём вологодские писатели целой бригадой приехали на творческие встречи с череповецкими любителями поэзии. Первая встреча была во Дворце строителей. Народу, как всегда, было много. После встречи Игорь поговорил с одним знакомым, с другим, вышел на улицу. Недалеко от входа одиноко (и незаметно!) стоял Николай Рубцов. Поразили большие растоптанные валенки на ногах: хотя лежал ещё снег, но и лужи уже блестели на солнце.

Игорь предложил зайти к нему (в то время он жил на Устюженской, 4-47, это совсем рядом с Дворцом строителей). Николай сразу согласился. Конечно, по пути не обошли и винный отдел магазина (тут же на площади Строителей). Дома никого не было. Валенки сразу поставили сушить на батарею. Тарелка русских наваристых щей вместе с содержимым бутылки опустела очень быстро, вторая пошла медленней.

Игорь прочитал несколько своих стихотворений (в то время он ещё только вступал на тернистый путь поэзии). Николай слушал внимательно, сам не стал читать, сославшись на то, что уже начитался со сцены. О высоких материях говорил немного, но обида на то, что никому в Вологде не нужны его стихи, была высказана очень отчётливо.

Выпивка и сытная еда («Давно не ел таких щей», - сказал он утром хозяйке) быстро сморили, и проспали оба поэта на одной кровати всю ночь, как младенцы.

А утром, с извинениями за вчерашнее вторжение, с благодарностью за вкусные щи и сухие валенки, очень стесняясь, Рубцов быстро вышел на улицу. Игорь проводил Николая дворами к дому, где жила мать Виктора Коротаева, а сам пошёл на работу.

Сентябрь 2004 года.

Надежда Чистякова, вдова поэта Игоря Воробьёва

Последние годы Игорь Константинович Воробьёв проживал на Северном шоссе, 31.

стр.3

Источник: сайт Зинаиды Леляновой