Душа хранит
1969 г., окончание
Как далеко дороги пролегли!
Как широко раскинулись угодья!
Как высоко над зыбким половодьем
Без остановки мчатся журавли!
В лучах весны — зови иль не зови! —
Они кричат все радостней, все ближе.
Вот снова игры юности, любви
Я вижу здесь... но прежних... не увижу.
И обступают бурную реку
Все те ж цветы. Но девушки — другие,
И говорить не надо им, какие
Мы знали дни на этом берегу.
Бегут себе, играя и дразня,
Я им кричу: — Куда же вы? Куда вы?
Взгляните ж вы, какие здесь купавы!
Но разве кто послушает меня...
Варианты: 1
ГУЛЯЕВСКАЯ ГОРКА
Остановись, дороженька моя!
Все по душе мне: сельская каморка,
Осенний бор, Гуляевская горка,
Где веселились русские князья.
Простых преданий добрые уста
Еще о том гласят, что каждодневно
Гуляла здесь прекрасная царевна.
Она любила здешние места.
Да! Но и я вполне счастливый тип,
Когда о ней тоскую втихомолку
Или смотрю бессмысленно на елку
И вдруг в тени увижу белый гриб!
И ничего не надо мне, пока
Я просыпаюсь весело на зорьке
И все брожу по старой русской горке,
О прежних днях задумавшись слегка...
* * *
Доволен я буквально всем!
На животе лежу и ем
Бруснику, спелую бруснику!
Пугаю ящериц на пне,
Потом валяюсь на спине,
Внимая жалобному крику
Болотной птицы...
Надо мной
Между березой и сосной
В своей печали бесконечной
Плывут, как мысли, облака,
Внизу волнуется река,
Как чувство радости беспечной...
Я так люблю осенний лес,
Над ним — сияние небес,
Что я хотел бы превратиться
Или в багряный тихий лист,
Иль в дождевой осенний свист,
Но, превратившись,
Возродиться
И возвратиться в отчий дом,
Чтобы однажды в доме том
Перед дорогою большою
Сказать: — Я был в лесу листом!
Сказать: — Я был в лесу дождем!
Поверь же мне:
Я чист душою...
Варианты: 1
ЖАР-ПТИЦА
Когда приютит задремавшее стадо
Семейство берез на холме за рекой,
Пастух, наблюдая игру листопада,
Лениво сидит и болтает ногой...
Есть маленький домик в багряном лесу,
И отдыха нынче там нет и в помине:
Отец мой готовит ружье на лису
И вновь говорит о вернувшемся сыне.
А дальше за лесом - большая деревня.
Вороны на елках, старухи в домах.
Деревни, деревни вдали на холмах,
Меж ними село с колокольнею древней...
В деревне виднее природа и люди.
Конечно, за всех говорить не берусь!
Виднее над полем при звездном салюте,
На чем поднималась великая Русь.
Галопом колхозник погнал лошадей,
А мне уж мерещится русская удаль,
И манят меня огоньками уюта
Жилища, мерещится, лучших людей.
Мотало меня и на сейнере в трюме,
И так, на пирушках, во дни торжества,
И долго на ветках дорожных раздумий,
Как плод, созревала моя голова.
Не раз ко дворцу, где сиял карнавал,
Я ветреным франтом в машине катился,
Ну, словом, как бог, я везде побывал
И все же, и все же домой воротился...
- Старик! А давно ли ты ходишь за стадом?
- Давно,- говорит.- Колокольня вдали
Деревни еще оглашала набатом,
И ночью светились в домах фитили.
- А ты не заметил, как годы прошли?
- Заметил, заметил! Попало как надо.
- Так что же нам делать, узнать интересно...
- А ты, - говорит, - полюби и жалей,
И помни хотя бы родную окрестность,
Вот этот десяток холмов и полей...
- Ну, ладно! Я рыжиков вам принесу...
Как просто в прекрасную глушь листопада
Уводит меня полевая ограда,
И детское пенье в багряном лесу,
И тайна древнейших строений и плит.
И только от бывшей печали, быть может,
Нет-нет да и вспомнится вдруг, затревожит,
Что осень, жар-птица, вот-вот улетит...
Варианты: 1
ПАЛЬМЫ ЮГА
Еще один
Пропал безвестный день,
Покрыты снегом
Крыши деревень
и вся округа,
А где-то есть
Прекрасная страна,
Там чудно все —
И горы, и луна,
и пальмы юга...
И я глядел,
Глядел на перевал,
Где до сих пор
Ни разу не бывал, —
как стонет вьюга!
За перевалом первым
Побывал,
А там открылся
Новый перевал...
о пальмы юга!
Забуду все.
Займусь своим трудом.
И все пойдет
Обычным чередом,
но голос друга
Твердит, что есть
Прекрасная страна,
Там чудно все —
И горы, и луна,
и пальмы юга...
Не стану верить
Другу своему,
Уйду в свою
Заснеженную тьму,—
пусть будет вьюга!..
Но, видно, так
Устроен человек,
Что не случайно
Сказано навек:
— о пальмы юга!
ПОСЛЕДНИЙ ПАРОХОД
Памяти А. Яшина
...Мы сразу стали тише и взрослей.
Одно поют своим согласным хором
И темный лес, и стаи журавлей
Над тем Бобришным дремлющим угором...
В леса глухие, в самый древний град
Плыл пароход, разбрызгивая воду,—
Скажите мне, кто был тогда не рад?
Смеясь, ходили мы по пароходу.
А он, большой, на борт облокотясь,—
Он, написавший столько мудрых книжек,—
Смотрел туда, где свет зари и грязь
Меж потонувших в зелени домишек.
И нас, пестрея, радовала вязь
Густых ветвей, заборов и домишек,
Но он, глазами грустными смеясь,
Порой смотрел на нас, как на мальчишек...
В леса глухие, в самый древний град
Плыл пароход, разбрызгивая воду,—
Скажите, кто вернулся бы назад?
Смеясь, ходили мы по пароходу.
А он, больной, скрывая свой недуг,—
Он, написавший столько мудрых книжек,—
На целый день расстраивался вдруг
Из-за каких-то мелких окунишек.
И мы, сосредоточась, чуть заря,
Из водных трав таскали окунишек,
Но он, всерьез о чем-то говоря,
Порой смотрел на нас, как на мальчишек...
В леса глухие, в самый древний град
Плыл пароход, встречаемый народом...
Скажите мне, кто в этом виноват,
Что пароход, где смех царил и лад,
Стал для него последним пароходом?
Что вдруг мы стали тише и взрослей,
Что грустно так поют суровым хором
И темный лес, и стаи журавлей
Над беспробудно дремлющим угором...
ДО КОНЦА
До конца,
До тихого креста
Пусть душа
Останется чиста!
Перед этой
Желтой, захолустной
Стороной
Березовой моей,
Перед нивой
Ветреной и грустной
В дни осенних
Горестных дождей,
Перед этим
Строгим сельсоветом,
Перед этим
Стадом у моста,
Перед всем
Старинным белым светом
Я клянусь:
Душа моя чиста!
Пусть она
Останется чиста
До конца,
До смертного креста!