Он слышал печальные звуки...

Дмитрий Шеваров

Тоненькая свечечка жизни поэта затеплилась в Емецке, в большом селе, что стоит у впадения реки Емцы в Северную Двину.

Отсюда большая семья Рубцовых (Коля был четвертым ребенком) уехала в Няндому, потом в Тотьму, позже - в Вологду. Вскоре началась война, и отец, которому было уже за сорок, ушел на фронт. Мать, не выдержав бесконечных переездов и потрясений, тяжело заболела и умерла летом 1942 года. Двух старших детей забрали родственники, младших - Бориса и Колю - отправили в Красковский дошкольный детский дом под Вологдой, а по достижении возраста - в детский дом № 6, что в селе Никольское.

* * *

С того дня, 20 октября 1943 года, Николай Рубцов отчетливо помнил себя. Помнил встретившую их у деревянного моста через речку Толшму воспитательницу младшей группы Антонину Алексеевну. Помнил ласковую и ворчливую няню бабу Симу, молившуюся в ночной темноте о сыновьях, ушедших на фронт: «Взыде, яко звезда, от востока до запада...» Помнил тоненькую Люсю, дочку директора. Учителя Ивана Дмитриевича...

В селе Колю звали Николой, и это каждодневно перекликалось как с именем деревни, так и с именем местного, разрушенного до войны храма Николая Чудотворца, и с ранних пор давало мальчику ощущение того, что он принесен на эту землю не по случайной разнарядке, а по высшему промыслу.

В Никольском исправно справлялся престольный праздник. Крестились солдатские вдовы на руины церкви. Слышался в ночной детдомовской тиши торопливый шепоток бабы Симы: «Отче Николае, Тебе величаем, яко плачущих веселие, нагих одеяние, по морю плавающих управителя, пленников свободителя, вдов и сирот питателя и заступника...»

И Коле вдруг начинало казаться, что шепот множится и вот уже никто вокруг не спит, а все поют. Хор этот светлопечальный, будто бы струящийся над окнами серебристой поземкой, будет еще много раз то слышаться, то сниться поэту.

И откуда берется такое,
Что на ветках мерцает роса,
И над родиной, полной покоя,
Так светлы по ночам небеса!
Словно слышится пение хора...

Недавно вологодский филолог Вячеслав Белков выяснил, что неподалеку от Никольского - прародина Николая Рубцова, деревня Самылково. Здесь, на берегу реки Стрелицы, до 1929 года жили его родители. Рядом, в селе Спасском, они венчались. В Самылково родились его старшие сестры Надя и Галя. Обо всем этом сироте рассказать было некому, и, сколько раз проезжая неподалеку от Самылково, поэт не знал, что совсем рядом его родовая деревня. Не знал, но безошибочно чувствовал...

* * *

Из Никольского Рубцов уехал первый раз после седьмого класса. 22 июля 1951 года выпускников провожали всем селом, как родных. Коля пытался поступить в рижскую мореходку - не взяли. Пришлось вернуться. И так он всю жизнь, после каждой неудачи или удачи, возвращался в Никольское. Здесь он женился на девушке, с которой когда-то учился в детдоме. Здесь в 1963 году родилась дочка Лена.

Только в Никольском он мог за полтора осенних месяца написать больше сорока стихотворений. Только отсюда он писал письма - и такие прекрасные, что они кажутся продолжением его стихов.

В 60-х годах Никольское сильно менялось. С каждым годом все заметнее в селе становились отчужденность, пьянство, равнодушие к своим корням и стремление подладиться под городскую жизнь или вовсе уехать в город. Какая-то ожесточенная слепота охватывала людей. Они переставали замечать даже красоту родных мест.

Рубцов, свято хранивший в сердце Никольское своего детства, тяжело переживал такие перемены. Он писал одному из своих друзей: «Нет и здесь у меня уединения и покоя, и почти поисчезли и здесь классические русские люди, смотреть на которых и слушать которых - одно радость и успокоение. Особенно раздражает меня самое грустное на свете - сочетание старинного невежества с современной безбожностью...»

Вскоре большинство северных деревень объявят «неперспективными». Это была большая политика, губительность которой тогда еще мало кто понимал. А что же мог поделать обыкновенный человек, далекий от власти? Выбранный Рубцовым путь сопротивления наступлению урбанизма был истинно поэтическим. Он сделал себе правилом не пользоваться вовсе расхожей газетной лексикой. В 1964 году он написал Александру Яшину, что решил в стихах «использовать слова только духовного, эмоционально-образного содержания, которые звучали до нас сотни лет и столько же будут жить после нас...». В том же письме Рубцов предсказывал, что такие слова, как «трактор», через двадцать лет будут звучать архаично.

Сегодня поражает, что размышления Рубцова над судьбой русского языка совершенно совпали с выводами лучших ученых-филологов того времени: М. Бахтина, В. Иванова, С. Аверинцева...

* * *

Отчего-то принято представлять Николая Рубцова простачком с гармошкой, сочинявшим стихи по принципу «что вижу, о том и пою». Особенно расхожими стали легенды о его якобы беспробудном пьянстве и дебоширстве. И вот уже многим в самом деле кажется (особенно после недавнего сериала о Есенине), что русский поэт непременно должен быть горьким пьяницей. За всей этой чушью теряется подлинная судьба поэта... Вспоминает прозаик Галина Петровна Корнилова, в 60-е годы заведовавшая отделом в редакции журнала «Знамя»: «Я с большим недоверием отношусь ко всем этим разговорам о запойном пьянстве Рубцова, о каких-то диких выходках. Я его таким, к счастью, не знала. И уверена: он таким и не был».
Да, Рубцов всю свою недолгую жизнь прожил среди пьющих людей, и он никак не мог быть трезвенником, но свой дар он не пропивал. В короткие семь лет - с 1963 по 1970 год - он успел выпустить четыре книги и создать множество вещей, опубликованных лишь посмертно. А сколько времени и мужества надо было, чтобы отвоевывать почти каждую строчку у редакторов и цензоров! Рубцов никогда не жаловался на безденежье и бездомность, но когда калечили его стихи, он готов был расплакаться или совершить что-то дерзкое и непоправимое. «Ужасно то, - писал Рубцов одному из друзей детства, - что так тяжко печатать стихи...»

В 1965 году из сборника «Лирика» редакторы выкинули 75 стихотворений! Многие из них печатаются сейчас в хрестоматиях и учебниках как бессмертные образцы русской лирики.

Если прочитать сохранившуюся переписку Рубцова с редакциями и издательствами, то возникает ощущение, что цензурные требования к поэту с каждым годом ужесточались.

Пожалуй, Николай Рубцов - единственный из больших поэтов ХХ века, лучшие стихи которого впервые были опубликованы не в толстых литературных журналах и не в книгах, а в районных и областных газетах. В них и начальства было поменьше, чем в столичных изданиях, и надзор не таким свирепым, и добрые люди по-землячески помогали. Поэта печатали «Сокольская правда» и великоустюгская «Советская мысль», череповецкий «Коммунист» и газета «Волна» село Вашки. В тотемской газете «Ленинское знамя» впервые появилась «Родная деревня»:

Люблю я деревню Николу,

Где кончил начальную школу!..

Вологодская «молодежка» с 1963 по 1971 год впервые опубликовала 56 стихотворений Рубцова, в том числе такие шедевры, как «Тихая моя родина» (10 октября 1965 года).

Помню, когда в середине 80-х я попал работать в «Вологодский комсомолец» и впервые дежурил по номеру, один из типографских рабочих показал мне ящичек с металлическими заставками на все случаи жизни. «А вот эти не трогай, - сказал он, положив на ладонь несколько цинковых пластинок с выгравированными конями и журавлями, - мы их раньше ставили к стихам Коли Рубцова. Пусть лежат на память...»

За год до гибели поэта, 1 января 1970 года, в праздничном номере «Вологодского комсомольца» появилось одно из самых светлых стихотворений Рубцова.

Выпал снег-

     и все забылось,

Чем душа была полна!

Сердце проще вдруг забилось,

Словно выпил я вина...

Снег летит на храм Софии,

на детей, а их не счесть.

Снег летит по всей России,
Словно радостная весть...

Какое счастье, что я все это помню - и этот снег, и Софийский собор, и как я летел с берега на санках среди тех детей, которых не счесть... Когда Рубцов писал это стихотворение, я был вологодским мальчишкой девяти лет, и всякий раз с приятелями мы приходили на горку к храму Софии, чтобы, вдоволь накатавшись и набарахтавшись в снегу, вернуться в синих сумерках во двор.

Несколько лет спустя - это было в классе седьмом, и я уже учился в большом городе на Урале - мне попалась на глаза рубцовская книжка «Подорожники». Нежно-травяная, тонкая обложка. А я сильно тосковал по Вологде, по нашему двору, укрытому со всех сторон сараями, по утиному мостику через Золотуху, по велосипеду, оставшемуся в сарае, по лодке, по ноздреватому после дождя речному песку...

И тоска казалась мне непосильной от мысли, что ее никому не понять. И вдруг - эта книга Рубцова, которую я купил, возвращаясь из школы в газетном киоске на углу. Я там всегда тормозил, разглядывая марки. Особенно я заглядывался на красивейшие блоки таинственной страны Бурунди. Но когда я увидел книгу Рубцова, а фамилию-то его я с Вологды запомнил, то тут я забыл про все Бурунди, про носорогов и павианов.

Я купил «Подорожники» за девяносто одну копейку и открыл тут же, на улице:

Выпал снег - и все забылось...

ВЫНУЖДЕННОЕ ПОСЛЕСЛОВИЕ

В Вологде, где память о поэте всегда сохранялась особенно трепетно и бережно, в канун юбилея поэта вдруг появилось книга, которую нельзя назвать иначе чем страшной. Страшной по цинизму и подлости. Автор-составитель книги «Николай Рубцов: документы, фотографии, свидетельства» хвалится в местной прессе, что ему впервые удалось опубликовать... фотографии из уголовного дела, сделанные криминалистами на месте гибели поэта.

В Вологде живут тысячи людей, для которых есть еще разница между белым и черным, между добром и злом. Будь их воля - они никогда не допустили бы посмертного надругательства над любимым поэтом, и книга, где стихи Рубцова напечатаны вместе с материалами криминалистической экспертизы, никогда не могла бы выйти из типографии, во всяком случае, в Вологде. Но как же случилось, что она вышла? Ответ простой - деньги. Святотатство щедро оплачено. Автор - человек богатый и влиятельный. Что хочет, то и издает. Местные власти этого господина так боятся, что в минувшем году подобострастно рекомендовали его персону в ежегодник «Лучшие люди России».

Вся эта история с книгой, где жизнь поэта вывернуто наизнанку, не может не заинтересовать прокуратуру. Тем более что речь идет о похищении (или покупке?) материалов уголовного дела.


Источник: газета «Деловой вторник» - 17.01.2006 г.