Неодинокая звезда

Вячеслав БЕЛКОВ

Содержание

Идут годы. Поэзия Николая Рубцова привлекает все новых и новых читателей. Все они хотят узнать как можно больше о жизни поэта. Однако сделать это не так просто: биографические сведения о Рубцове рассеяны по многим журналам и газетам, не все еще собраны в книгу воспоминаний. Ряд материалов хранится в архивах и только ждет своих исследователей.

Автор статьи о нем в литературной энциклопедии В. Кожинов кратко и точно определяет особенности творчества поэта: «Поэзия Рубцова отмечена подлинностью авторской интонации, глубиной и оригинальностью мироощущения»

Кожинов называет книги поэта, изданные в 1971—1977 годах, то есть до выхода энциклопедии, и приводит краткий список литературы о Рубцове. После 1977 года было издано еще несколько сборников стихотворений Николая Рубцова большими тиражами, и не только на русском языке. Литература о поэте пополнилась новыми статьями. Но биография поэта полностью все же еще не написана. Эта книга не претендует на создание творческого портрета поэта. Скорее это только штрихи к портрету и биографии, но мне хочется надеяться, что они чем-то дополнят наши представления о Николае Рубцове.

ПУТЬ ПОЭТА

Вспомним основные события жизни Николая Рубцова. О родителях его известно мало. Вот передо мной копия «записи акта о рождении» № 4 от 14 января 1936 года: сведения о родителях Николая Рубцова: отец — Рубцов Михаил Андреянович, русский, 36 лет, начальник ОРСа леспромхоза; мать Рубцова Александра Михайловна, русская, 35 лет, домашняя хозяйка... Свидетельство (№ 1725) выдано в Емецке...

Недавно друг Рубцова писатель С. Багров рассказал о некоторых событиях из жизни семьи будущего поэта накануне войны, в частности о перемене места жительства: Емецк — Няндома — Вологда. И точно называет их последний, вологодский, адрес: «С января 1941-го по июль 1942-го жили Рубцовы на Ворошилова, 10, в первой квартире. Дом коммунальный, с двориком, огородцем и палисадом...».

В стихотворении «Детство» Рубцов говорит: «Мать умерла. Отец ушел на фронт...» Да, было это уже в Вологде, мать умерла в июне 1942 года. Почти сразу же будущий поэт вместе с младшим братом Борисом попадает в дошкольный детский дом под Вологдой.

В 1943 году Рубцов был переведен в Никольский детдом Тотемского района, где начал учебу и прожил безвыездно до четырнадцати лет. Здесь в 1945 году им написано стихотворение «Зима», одно из самых ранних, видимо. К счастью, оно сохранилось:

Скользят

Полозья детских санок

По горушечке крутой.

Дети весело щебечут,

Как птицы раннею порой.

В личном архивном фонде Рубцова в Вологде хранятся записная книжка, похвальные грамоты за отличные успехи и примерное поведение в 1, 3 и 4-м классах, аттестат зрелости, заявление Н. Рубцова в горотдел Череповца о розыске сестры, школьное сочинение поэта, рецензии на курсовые работы студента Рубцова и другие документы, так или иначе проливающие свет на его короткую жизнь. Здесь же — немалое количество фотографий, письма поэта.

Но для нас первостепенное значение имеют документы и автобиографии поэта. Что касается последних, то их очень мало, и они до обидного коротки, короче даже есенинских. Вот одна из известных автобиографий Рубцова: «...Детство прошло в сельском детском доме над рекой Толшмой—глубоко в Вологодской области. Давно уже в сельской жизни происходят крупные изменения, но до меня все же докатились последние волны старинной русской самобытности... После детского дома мой, так сказать, дом всегда был там, где я работал или учился... Учился в нескольких техникумах, ни одного не закончил. Работал на нескольких заводах ив Архангельском траловом флоте. Служил четыре года на Северном флоте. Все это в равной мере отозвалось в стихах. Стихи пытался писать еще в детстве. Особенно люблю темы родины и скитаний, жизни и смерти, любви и удали...» Автобиография эта не датирована, но известно, что писалась она как предисловие к первому, еще рукописному, сборнику стихов «Волны и скалы».

В 1983 году в Архангельске вышла книга «Воспоминания о Рубцове». О детских годах поэта пишет в ней С. Викулов (очерк «Его подснежники»), вспоминают очевидцы событий -- однокашник А. Мартюков («Детдом на берегу»), учительница Никольской школы А. Меньшикова («Как сейчас вижу...») и другие. Многое из того, что вошло в книгу, уже печаталась в периодике и действительно крайне интересно, порою значительно. Просто начинает, например, свои воспоминания А. Меньшикова: «С фотографий в его книгах на нас смотрит задумчивый человек с ранними морщинами на лице и лысиной во все темя. Но помню его и другим...» Она рассказывает дальше о любознательности Коли Рубцова, о его успехах в арифметике, вообще о старательности к стремлении быть первым во всем. Очень дороги нам свидетельства о том, что «Коля любил читать стихи и читал хорошо», что был он открытым и доверчивым к людям, «обладал тонким вкусом» в сборе цветов. Очевидцы рисуют и портрет его — «невысокого мальчишки с черными волосами и с черными проницательными глазами».

Когда читаешь «Воспоминания о Рубцове», все время приходят на память строки его стихотворений. Например, эти, точно передающие юношескую горячность:

Как я рвался на море!

Бросил дом безрассудно

И в моряцкой конторе

Все просился на судно.

Умолял, караулил...

О «моряцких» годах Рубцова, о раннем периоде его творчества пишут в сборнике Б. Романов, В. Сафонов, Б. Тайгин...

Волевой, неуспокоенный, поставивший перед собой в поэзии, «большую цель» — таким предстает поэт в воспоминаниях В. Сафонова, интересных прежде всего тем, что они охватывают период становления таланта Рубцова. Сафонов имел возможность обратиться не только к своей памяти, но и к страницам дневников, записных книжек, которые вел он в то время. Удачно подкреплены воспоминания несколькими письмами Рубцова Сафонову.

Как пишет составитель Василий Оботуров, «утверждение поэтических представлений поэта и его взглядов на жизнь происходит уже в Москве, в пору учебы в Литературном институте имени Горького». Было это после службы на Северном флоте и житья-бытья в Ленинграде. В те годы Рубцов немало ездил по стране, подолгу жил в Вологде и в селе Никольском. Первыми его успехами стали публикации в журнале «Октябрь», а подлинное признание принесла книга «Звезда полей» (1967). О зрелом мастере, о сложной человеческой судьбе рассказывают А Романов и В. Елесин, М. Корякина и С. Чухин... Трудно удержаться, чтобы не процитировать, скажем, поэта Александра Романова: «Николай Рубцов! Стихи его настигают душу внезапно. Они не томятся в книгах, не ждут, когда на них задержится читающий взгляд, а, кажется, существуют в самом воздухе. Они, как ветер, как, зелень и синева, возникли однажды из неба и земли и сами стали этой вечной синевой и зеленью...» Здесь не только эмоции, здесь точно выражены свойства подлинной лирики, которая звучит, а не «читается».

Экстерном закончив в 1962 году вечернюю школу, Николай Рубцов приезжает в Москву и поступает в Литературный институт. О духовном облике Рубцова, его возможном настроении в то время мы можем прочитать у С. Викулова: «К своим двадцати шести годам прошедший, как говорится, огонь и воду, познавший не только верхние, просторные и светлые этажи жизни, но и ее глухие подвалы и даже ее дно, он ждал от литинститута не школярских разговоров о ямбах и хореях, а откровений о жизни, о душе человеческой...»

Поэт перевелся на заочное отделение института после второго курса, в 1964 году, и приехал в Вологду. Но еще раньше, по крайней мере с 1962 года, все его помыслы были уже связаны с родным краем, куда он с каждым годом приезжает все чаще. Поэт писал, что с 1962 года «постоянно жил... в г. Вологде и ее окрестностях». Мы питому так подробно останавливаемся на этом времени, что оно, по нашему убеждению, стало переломным на творческом пути Николая Рубцова. 1962 год можно считать последним годом «раннего Рубцова». Затем была небольшая пауза, как бы вдох перед главной высотой, и с конца 1963-го - начала 1964 года начинается «зрелый Рубцов», которого мы хорошо теперь знаем, которого называем поэтом первой величины. Ведь именно 1964 годом датированы такие, например, стихотворения, как «Улетели листья», «Тихая моя родина», «Русский огонек», «Родная деревня», «Звезда полей», «Я буду скакать по холмам...». А из тех стихотворений, что были написаны до 1963 года, лишь одно-два можно отнести сегодня к неоспоримым рубцовским шедеврам (скажем, «Видения на холме», под которым стоит дата — 1960—1962).

Есть какая-то загадка в подобных творческих взлетах, когда за небольшой период времени поэты, художники создавали большое количество выдающихся произведений. Вспомним, например, знаменитую Болдинскую осень Пушкина. Кстати, большинство только что названных прекрасных стихотворений Рубцов написал не где-нибудь, а в своей Николе, то есть в селе Никольском, и именно осенью. Получается своеобразная Никольская осень, и она еще повторялась в творческой жизни поэта.

Николай Михайлович Рубцов был не слишком общительным человеком, и теперь мы о многом можем только догадываться или восстанавливать по обрывкам памяти... Вот поэт во время институтских каникул приехал погостить к другу в деревню (гостеванье его часто вынуждалось безденежьем), вот он слушает рассказы старушки о былом, собирает грибы или — сочиняет, «по нескольку часов» лежа на кровати... Вот Рубцов пытается подработать («Сейчас я возьмусь писать два очерка по заданию журнала «Сельская молодежь». Вполне возможно, что ничего не напишу»,— из письма В. Елесину), вот он шутит и балагурит, читает свои стихи—«глуховатым голосом, чуть нараспев, выделяя ударные слоги, слегка жестикулируя»; о публикации в «Правде» говорит: «Ведь это здорово —мои стихи прочитают семь миллионов человек?» Или — едет вдруг на Алтай, плывет с другими писателями по Волго-Балту, с нежностью говорит об Александре Яшине, ночует в гостинице или в редакции районной газеты, топит печь, слушает завывание ветра или музыку Чайковского...

Как всякий человек, он нередко противоречив, мнения о нем тоже иногда противоречивы, иногда — дополняют одно другое. «В обсуждении наших стихов он участия не принимал... Невысокого роста и неопределенного возраста лысеющий человек в валенках, взгляд настороженный, даже угрюмый» (С. Чухин). «Рубцов был всегда довольно равнодушен к внешним проявлениям материального достатка, как, впрочем, и ко многим другим условностям...» (В. Елесин).

Составители включили в сборник стихотворные посвящения поэту, его ранние стихотворные опыты, переводы, заметки и письма.

Многим читателям, наверное, запомнятся стихи Станислава Куняева, Виктора Коротаева «Памяти Николая Рубцова», посвящения Анатолия Передреева, Глеба Горбовского.

...Тридцать с лишним лет как из пеленок,

Он, помимо прочего всего,

Лыс, как пятимесячный ребенок,

Прост, как погремушечка его.

Эти строки Коротаева о Рубцове могут показаться слишком фривольными или вычурными. Но не будем в поэтическом тексте понимать все буквально и путать вычурность с выразительностью. Перед нами одно из удачных стихотворений о человеке и поэте, где переданы и некоторые особенности рубцовской музы и даже нотки какие-то рубцовские проскальзывают:

...Он с тихой и тайной улыбкой

Из вьюги ко мне приходил.

В тепле отогревшись немножко,

Почти не ругая житье,

Метельные песни ее

Играл на разбитой гармошке...

Ранние стихи самого Рубцова, вошедшие в книгу «Воспоминания...», подтверждают мысли критики о том, что поэт входил в литературу, преодолевая — в том числе и в своем творчестве — риторику и шаблон. Перечитайте его задиристые, ироничные стихотворения «Сказка-сказочка», «На злобу дня», «Пусть поют поэты!». Разве не полемично звучали в 1962 году, когда гремела «эстрадная поэзия», такие строки молодого Николая Рубцова:

Все стихи про земную красу

соберу и возьму их под мышку

и в издательство их отнесу —

пусть они напечатают книжку!

...Со временем поэт вышел на дорогу, которая вела его на вершины отечественной литературы. Талант его возмужал, и окреп, в каждой его мысли, в каждом слове чувствовалась уверенность и сила. И совершенно справедливо написал в своих воспоминаниях о поэте Владимир Степанов: «Был Николай Рубцов на редкость смел, прям и определенен. И в повседневной жизни, и в поэзии, переполненный явлениями окружающей его жизни, своеобразно усваивающий их, он смело шел к тому, чтобы стать вровень с самыми признанными авторитетами...

Но я у Тютчева и Фета

Проверю искреннее слово,

Чтоб книгу Тютчева и Фета

Продолжите книгою Рубцова!..