1969 год в жизни Николая Рубцова

В феврале в Вологду приехала семья Астафьевых, вологодские писатели встречали их на вокзале. Был здесь и Рубцов. Жена Астафьева Мария Корякина уже многократно описала эту встречу. И следующий день тоже. "На другой день... к нам зашли друзья-писатели и мы пошли к собору Софии, на берег реки Вологды. Смотрели на древнее рукотворное чудо - на храм удивительный (Корякина взяла рубцовское слово - В.Б.), тихо переговаривались..." Подошел и Николай Рубцов. А вечером - застолье, отметили приезд Астафьевых. Читали стихи, Рубцов играл на гармошке и пел свои песни, в том числе "Журавлей"... Встреч с Астафьевыми было у поэта много. Потом, когда Рубцов переехал на улицу Яшина, они стали почти соседями - Астафьевы жили тогда на Урицкого. Корякина написала интересные воспоминания, но в них "слилось" время - трудно отделить события 69-го от событий 70-го года...

Если я не ошибаюсь, в то время рядом с Рубцовым жили и другие писатели - Белов, Коротаев... Это было время частых встреч, творческого общения. Были у поэта, конечно, и другие встречи - с читателями, с "обычными" людьми. Одну из таких встреч - в вологодском кафе "Колос" - описал директор одной из школ Николай Силкин. Это тоже было в феврале. Силкин так рисует внешность Рубцова: "Повседневный, чуть помятый черный костюм, серая рубашка с распахнутым воротом, не бритое этим днем исхудавшее лицо, редкие жидкие волосы с изрядной, не по годам, залысиной ото лба, небольшие грустные глаза - ничего не выдавало в нем служителя Музы..."

Силкин уже немного знал поэта, и между ними возникла приязнь, и потому в этот вечер состоялся у них очень откровенный разговор о поэзии, о самых-самых - Пушкине, Лермонтове, Тютчеве, Фете, А.Григорьеве, Блоке, Есенине... Силкин добавил еще Ахматову в этот ряд, а Рубцов - Дмитрия Кедрина.

Автор воспоминаний - учитель литературы по образованию. Поэтому как-то особенно интересно, что его представления о поэзии почти совпали с рубцовскими. Правда Рубцов "отвел" Некрасова и Маяковского, но зато охотно принял Ахматову. В этой беседе поэтическая тема была ограничена "вершинами", и, конечно, полного представления о вкусах Рубцова мы не получили. На Рубцова влияли очень многие - Бунин, Блок, Полонский... Чаще всего говорят о Тютчеве и Есенине, но совсем забывают, скажем, о Лермонтове.

"Дрожащие огни печальных деревень..." - эту очень рубцовскую строчку написал Лермонтов. Между этими двумя поэтами есть какая-то глубокая родственная связь. И многие мотивы лермонтовские Рубцов использовал, сам того не замечая: "Ревела осенняя вьюга...", "О чем писать?.." и др. В свое время на Рубцова сильно подействовал "Герой нашего времени". Это нашло отклик даже в поздних стихах Рубцова, не говоря уже о ранних, типа - "Эх, коня да удаль азиата..."

В февральском номере журнала "Дружба народов" вышла статья критика Ал.Михайлова "Посреди очарованных трав..." о поэзии. Автор пишет о стихах Соколова, Куняева, Тряпкина, Лысцова и других, но больше всего - о Рубцове. Написано неплохо, хотя, конечно, сегодня некоторые мысли критика выглядят наивно. А вот другая статья - почти противоположная по духу - увидела свет (хочется сказать "увидела тьму") в апреле в журнале "Новый мир". А.Дементьев "О традициях и народности". Эта позорная для журнала статья была как бы партийным откликом на прошлогодние выступления Чалмаева в "Молодой гвардии", а также на статьи Лобанова и Ланщикова.

Комиссар Дементьев действует по-разному: иногда прямо обвиняет, иногда втихаря, исподтишка. Например, он ни разу не упомянул имени "грешника" Рубцова, а строки его цитирует! И всегда Дементьев ссылался на Ленина и партию.

Надо сказать, что и после смерти Твардовского либерализм "Нового мира" оставался и остается каким-то однобоким. Может быть, это единственный в России журнал, который "не заметил" великого поэта Николая Рубцова. И сейчас он печатает Бродского, Кушнера, Чухонцева, Рейна, многих других русскоязычных поэтов, но только не Рубцова. Может даже опубликовать эпигонов Рубцова, но только не его самого!..

А между тем и в Вологду 69-го года пришла весна. Но Рубцов в марте был уже в Москве. Оттуда на пару дней съездил в Рязань. Вспоминает Борис Шишаев: "Ранней весной 1969 года я был в Рязани. Захожу в писательскую организацию, а там - Николай Рубцов! Обнялись. Оказывается, он приехал с моим земляком - поэтом Евгением Маркиным. Они в Москве вместе участвовали в каком-то большом литературном мероприятии, и Маркин уговорил его побывать на земле Есенина. Собрались наши поэты, прозаики. Двинулись к Рязанскому кремлю. Постояли, полюбовались кремлем, зашли на могилу Полонского..." Рязанский писатель Валентин Сафонов рассказывает о том дне: "Рубцов ходил по сырым улицам и сокрушался, что не сохранилось зримых примет пребывания Есенина в городе". На следующий день поэт поехал с друзьями в Константиново...

Некоторые недели и месяцы жизни Рубцова были плотно заполнены событиями. К тому же поэт был легок на подъем и довольно часто мотался из Вологды в Москву и обратно. Поэтому далеко не всегда мы можем установить очередность событий. Скажем, что произошло раньше - поездка в Рязань или завершение работы над стихотворением "Поэзия"? Редкий случай: это стихотворение Рубцов датировал точно, дату поставил собственноручно - 14 марта 69 года. Напомню начало стихотворения:

Теперь она, как в дымке,

      островками

Глядит на нас, покорная

       судьбе, -

Мелькнет порой лугами,

     ветряками...

И чуть дальше:

Снега, снега... За линией

  железной

Укромный, чистый вижу

      уголок.

Пусть век простит мне

   ропот бесполезный,

Но я молю, чтоб этот

  вид безвестный

Хотя б вокзальный дым

       не заволок!..

1969 год был довольно плодотворным для Николая Рубцова. Он написал, вероятно, более тридцати стихотворений. 18 апреля "Вологодский комсомолец" опубликовал заметку Рубцова о стихах Сергея Чухина. Рубцов был общественным редактором первой книжки молодого поэта "Горница", которая вышла в Архангельске в начале года.

В апреле Рубцов получил билет члена Литфонда СССР. Видимо, это произошло в Москве. А в Вологде, по воспоминаниям Василия Оботурова, в апреле прошло обсуждение творчества молодых поэтов, в том числе Н.Старичковой и Г.Александрова. Было это в писательской организации, выступал и Рубцов. Нелли Старичкова была тогда его близкой подругой.

Вероятно, в апреле или в начале мая поэт въехал в новую квартиру - улица Яшина, 3-66. Однокомнатная "хрущевка", пятый этаж. Дербина так передает слова поэта об этой квартире: "...А здесь я с весны 69-го. Эта пещера мне нравится..."

И опять Рубцову надо ехать в Москву, на защиту диплома в Литературном институте. Как известно, его дипломной работой стала "Звезда полей". Великолепный отзыв об этой книге написал Егор Исаев: "...Я помню ее сердцем. Помню не построчно, а всю целиком, как помнят человека со своим неповторимым лицом, со своим характером. Эффектного, ударного в книге ничего нет. Есть задушевность, раздумчивость и какая-то тихая ясность беседы...  О стихах Николая Рубцова трудно говорить, как трудно говорить о музыке. Слово его не столько обозначает предмет, а живет предметом, высказывается его состоянием. ...Я горячо высказываюсь за высокую оценку диплома".

Какое глубокое понимание поэзии! Я не в восторге от стихов самого Егора Исаева, но хотел бы сказать сегодняшним ниспровергателям: вы не умеете так чувствовать и понимать поэзию.

А между тем студенты-заочники уже съехались в Москву. Поэт Валерий Кузнецов вспоминает: "На майской сессии - последней в учебе Рубцова - мы с ним, поэтом Валерием Христофоровым из Чимкента и прозаиком Яковом Погореловым из Саратова поселились вместе в комнате общежития Литинститута... Присутствие Николая превратило нашу комнату в какой-то союзный перекресток - жизнь затихала лишь на несколько предутренних часов..." Но все-таки госэкзамены были сданы, конечно, и 23 мая литераторы-выпускники получили дипломы. Кажется, Христофоров рассказывал, что Рубцов сначала не хотел идти на вручение дипломов, но потом все же пошел...

Теперь я перехожу к другому важному эпизоду из жизни Рубцова. К изданию сборника стихотворений "Душа хранит". Архангельскому издательству, конечно, пора уже было реабилитировать себя, искупить свою вину за плохо изданную первую книжку Рубцова. Но думаю, что новая инициатива шла от Вологодской писательской организации и, может быть, от самого поэта. Теперь он был членом Союза писателей, в Вологде работало отделение Архангельского издательства, и поэтому выпустить сборник поэта издательство было как бы обязано.

И вот писатель собирает стихи, посылает рукопись в издательство и вновь вступает на эту опасную тропу, где на каждом повороте его ждут мелкие придирки или большие пакости. Начинается и переписка. Обе стороны отстаивают свои интересы. После "Звезды полей" Рубцову, разумеется, легче "сражаться" с издателями, но он еще узнает от них много "интересного" о своих стихах. Письма Рубцова в Северо-Западное издательство не раз публиковались. Думаю, что пора прочесть и письма с того берега, так сказать. Это весьма познавательно... Итак, 13 июня 1969 года из Архангельска в Вологду было отправлено такое письмо:

"Уважаемый Николай Михайлович!

Возвращаем вам рукопись сборника стихов "Душа хранит" с нашими замечаниями. В целом рукопись может быть принята для издания, но кое-что в ней вам необходимо еще доработать.

На наш взгляд, необходимо снять из рукописи такие стихи, как "Во время грозы", "Пейзаж", "Старик", "Последняя ночь", "Памяти Анциферова", "Взглянул на кустик", вызывающие возражение по своей идейной направленности. Не стоит включать в сборник стихи "В твоих глазах", "По дороге к морю", "Пальмы юга", "Последний пароход", "Когда душе моей...", "А дуба нет...", "Ласточка", "О собаках", "Я забыл, как лошадь запрягают...", "Кружусь ли я...", "В избе", "Голова моя - не дура", "Ничего не стану делать" как малозначительные, недостаточно продуманные вами. Кстати, думается, что стихи-шутки не сродни вашему поэтическому дару, поэтому они и не удались вам.

Поддерживаем мы и ваше решение снять из сборника морские стихи, за исключением "Мачт", как менее яркие и характерные для вас. Не ложатся, на наш взгляд, органично в сборник и стихи "В пустыне",  "В сибирской деревне", "Волнуется южное море".

Оставшиеся стихи, а их немало, достаточно полно представляют ваше творчество со всем присущим ему своеобразием и не нарушают целостности сборника, в котором, на наш взгляд, отчетливо наметились две основные линии. Первую можно выразить вашими словами: "Люблю твою, Россия, старину". И вторая - это любовь к Северу, к родной природе, которая наполняет душу поэта, питает его вдохновение. С учетом этого следует лучше продумать компоновку сборника, который в настоящем виде композиционно построен недостаточно умело.

Теперь об отдельных частных замечаниях по тем стихам, которые могут остаться в сборнике, но требуют еще авторской дошлифовки.

В стихотворении "Душа хранит" хотелось бы обратить внимание автора на такие строки, как "О вид смиренный и родной" и "Так век неслышно протечет". Может быть, автор найдет возможность заменить слова "смиренный" и "неслышно" более точными, характерными для нашего времени.

В стихотворении "Детство" вызывает сомнение выражение "военная морока". Пожалуй, оно не совсем точно выражает сущность пережитых трудностей военного времени. Стихотворение "Видения на холме" вам следует внимательно вычитать. Случайно или сознательно оно дано в иной редакции, чем в "Поэзии Севера"?

В стихотворении "На ночлеге" неточно сказано "Только маятник с тихим боем" (бой бывает у часов, а не у маятника).

Определение "беспомощный" в строках "Но словно с беспомощным братом со мной обошлись по пути" вносит в стихотворение "На автотрассе" ненужную жалостливую нотку.

---

Источник: газета "Красный Север"