Остальные стихи привожу из сборника "Волны и скалы" с несущественными правками, оговоренными, правда (для текстологов). Разночтения по официальным изданиям будут приведены справа, этим шрифтом.

СТАРЫЙ КОНЬ

 

Хоть волки есть на волоке,

И волок тот полог -

Едва он сани к Вологде

По волоку волок.

Все небо звездным пологом

Светилось, а ему

Казался волок - волоком,

Закутанным во тьму.

И вдруг заржал он молодо,

Гордясь без похвалы,

Когда завидел Вологду

Сквозь заволоку мглы.

 

1960?

 

ПАРОМ

 

Паром. Паромщик. Перевоз.

И я, с тетрадкой и пером.

Не то, что паром паровоз -

Нас парой весел вез паром!

И пусть паром не паровоз,

............................... пора,

Как паровоз, на всех парах

Меня он в детство перевез!

 

1960?

Первый текст в сборниках "разбавлен" вводной (повторной) строфой:

Звени, звени легонечко,

Мой колокол, трезвонь!

Шагай, шагай тихонечко,

Мой бедный старый конь!

В 62-м году этой вводной строфы еще не было. Колю интересовала только игра со словом. Имеются и другие мелкие разночтения. 3 и 4 строчки - "Все слушал медный колокол, / Звеневший под дугой". В предпоследней строчке - "увидел". Коля был не глухой: завидел - заволоку. Редакторская работа.

Второй текст в сборниках не нашел. Вроде, была еще одна строфа посередине. И строчку не вспомнить. 18 лет прошло, все-таки.

Звукописью Коля баловался стыдливо. Несколько примитивно, но активно. Помимо приводимых этих двух, а также "колокольного Левитана" и "крестов" в "Видениях", крутая звукопись имеется в тексте "В океане". Помнится также, что в одном из сборников Коли, которого у меня нет, был следующий текст (а также в "Волнах и скалах"):

ДВЕ ЛИЛИ (шутка)

 

Две маленькие Лили-лилипуты

Увидели на иве желтый прутик.

Его спросили Лили: "Почему ты

Не зеленеешь, прутик-лилипутик?"

Пошли за лейкой маленькие Лили,

На шалости не тратя и минуты,

И так усердно, как дожди не лили,

На прутик лили Лили лилипуты.

 

1962?

"Формализмом" Колю заниматься никто не понуждал. Это тот самый период, который так активно отвергает (как не свойственный "истинно Рубцову") Вадим Кожинов.

Что случилось бы с Колей, если бы он не поступил в Литинститут и остался в Ленинграде - судить трудно. Тем более, что к 63-64 активная "литературная жизнь" заглохла, все поразбрелись, оставались только ахматовская школа и школа нео-обэриутов. Второй "взлет" начался в 67-м году, когда подозрели новые силы: Кривулин, Охапкин, Куприянов, Чейгин, Ширали, но и среди них - Коле не нашлось бы места.

Экспериментаторство для него было явлением случайным, более диктуемым атмосферой (о которой упоминает Кожинов), а не внутренней потребностью.

В те же самые годы "звуковал" и мастер верлибра Геннадий Алексеев (начавший, впрочем, с "имажинизма"). В 62-м же году он писал "Азбуку". Привожу:

Будущее -

Большая бешеная баба,

Беременная бомбой.

Так что Коля был не одинок. Отношение же его самого к "экспериментальным" текстам определяется им же самим даваемыми подзаголовками ("шутка"). Таких "шуток" у него было с дюжину, не то боле.

Литературный же институт - ничему его не научил. Как пишет Кожинов, Коля просто вернулся к своим "деревенским" текстам до 1957 года. Правда, стихи у него стали мудрее, глубже, трагичнее.

А мудрости, как известно, не учат. Особенно в советских учебных заведениях. Там учат обратному.

УТРО ПЕРЕД ЭКЗАМЕНОМ   Тяжело молчал Валун-догматик В стороне от волн... А между тем Я смотрел на мир, Как математик, Доказав с десяток Теорем. Скалы встали Перпендикулярно К плоскости залива. Круг луны. Стороны зари Равны попарно, Волны меж собою Не равны! Согнутое, Будто знак вопроса, Дергая спиной И головой, Пьяное Подобие матроса Зябко шло По ломаной кривой. Спотыкаясь Даже на цветочках, - Боже, тоже пьяная В дугу! - Чья-то равнобедренная Дочка Двигалась, Как радиус в кругу. Я подумал: Это так ничтожно, Что о них Нужна, конечно, речь. Но всегда Ничтожествами Можно, Если нужно, Просто пренебречь! И в пространстве, Ветреном и смелом, Облако - Из дивной дали гость - Белым, Будто выведенным мелом, Знаком бесконечности Неслось... 1961?

Вдоль залива, Словно знак вопроса, Дергаясь спиной       Двигалось                                 Если надо

Мелочи, конечно. Но не Кожиновым заметить, что Коля знал - отродясь: два раза "двигалось" он не мог употребить!

А вот "можно - нужно", хоть и повтор, но - звуковой. И у Коли было "нужно".

Я не знаю, кто, как и когда правил Рубцова. Сам ли он, или с благодетельной помощью редакторов. Сам он мог бы поправить только "Хуторок" ("Доброго Филю"), четвертую строчку, а с ней и другие две. Но "В океане" - правил не он сам, я уже не говорю за строчки "политические".

Так что не знаю, чему его там, в Литературном институте, учили.

Писать он умел.

---