Русская философия: Н. М. Рубцов и русские писатели традиционалисты
Андрей Грунтовский
Обращаясь к "Русской философии", я должен в первую очередь, определить собственное понимание этой категории. Поскольку речь идёт о традиции, о традиционном мышлении, начиная от самых истоков русской словесности - от истоков фольклорных, и, позже, - древнерусской литературы, то должно, конечно, говорить не о философии, а о богословии. Итак, русское традиционное богословие, в чём оно проявилось в литературе второй половины XX века?
Во-первых, в постановке самих задач литературы: все разговоры о "полифункциональности" искусства должны быть отброшены. Задача творчества одна - выражение национальной идеи литературными средствами: иными словами - национальное самосознание. Самосознание здесь ни есть абстрактная самоцель, но - средство ко спасению, ибо традиционная литература по определению - "душеспасительна". Никаких иных задач для себя она не мыслит, ни каким иным богам - не служит.
Национальная идея мыслится здесь не как некая философская конструкция типа: "Самодержавие, православие, народность" или - "Москва - Третий Рим" и т. п., а как совокупность народных идеалов, изначально данный логос России: "Русская идея это не то, что мы мыслим о России во времени, а то, что Бог промыслил о ней в вечности" (Митрополит Иоанн). Здесь необходимо заметить, что "Логос России" или его проявления - в данном случае, - народное богословие, это "прежде вех век рождённая" ноуменальная (инобытийная) данность, что не сводимо к феноменальным (тварным) понятиям: "архетип", "коллективное бессознательное" и т. п.
В чем же особенности традиционного (православного) народного богословия? Краеугольным камнем является целостнось сознания - монизм. Для западного пост-ренессансного мышления характерен дуализм. Несмотря на то, что католицизм по-прежнему проповедует монизм - западная литература почти сплошь дуалистична. Тут переворачивается вся картина мира, всё этическое и эстетическое восприятие. В результате - литература делается антропоцентричной, - с этого начинается её душепагубный путь к полной секуляризации. Это было характерно во многом и для советской литературы. В литературной среде 1950-60 гг. сохранить национальное самосознание, выразить его в своём творчестве было не легко... Наши "традиционалисты" и выделялись (не деревенской темой, разумеется), а своим монизмом и, как следствие, - теоцентричной моделью мира. Хотя не всегда и не везде... Наиболее целостным выражением народного богословия (а значит и национального самосознания) явилось творчество Николая Михайловича Рубцова. Народная любовь давно назвала Рубцова национальным поэтом России. При жизни Рубцова это было не очевидно, но стихи работали уже и тогда. Его творчество явилось той скрепой, что съединила "традиционалистов" (и поэтов и прозаиков) в русле традиционного богословия, указало путь. Не все пошли по нему... Наиболее близок к Рубцову В. И. Белов, бывший и в жизни ближайшим другом поэта. Не менее крепкие и человеческие и творческие связи объединяют Рубцова с Александром Вампиловым. Не смотря на личную дружбу, не велико оказалось влияние Рубцова на Н. Астафьева, впрочем, как и на поэтов рубцовского круга в Москве и Питере (в отличие от вологодского круга поэтов)... - "Могущий вместить, да вместит..." Первым, кто публично назвал Рубцова гением, был, видимо, В.С. Высоцкий. Вторая половина его творчества претерпела благое влияние Рубцова. Впрочем, Василий Белов, вероятно, понял значение Рубцова и раньше, и глубже, но публично не высказывался о том при жизни поэта. Их взаимовлияние было потаённым. Шукшин познакомился с Рубцовым мельком и ушел из жизни почти вслед за ним. Национальное самосознание Василия Макаровича проявилось параллельно и независимо от Рубцова. Тут связь (а связь всё-таки очевидна) - мистического характера. Неизвестно, был ли знаком с Рубцовым Распутин... Творчество Валентина Григорьевича шло долгим и непростым путём воцерковления...
Обратим внимание на многочисленные стихотворные посвящения Рубцова. Два из них носят философский (богословский) характер: "Тихая моя Родина" и "Я уплыву на пароходе..." - посвящены они соответственно Василию Белову и Александру Вампилову. Иные посвящения - скорее дружественно-ироничны, - экспромты, оброненные на ходу. И действительно, именно В. Белов и А. Вампилов и, параллельно промыслительно явленный, Шукшин, - являются наиболее глубокими (после Николая Рубцова) выразителями русского богословия. Или русской философской школы, - если угодно).
Доклад прочитан на конференции, посвященной русским
писателям-традиционалистам второй половины XX века. Ноябрь, 2007 г. "Пушкинский
дом".
