Лирика Н. Рубцова привлекла к себе внимание критиков еще при жизни автора. С тех пор было опубликовано около тысячи газетных и журнальных статей и рецензий, посвященных его творчеству. Первая же попытка научного анализа поэтического наследия Н. Рубцова была предпринята в статье В. Кожинова "Николай Рубцов" (1974). Затем появились интересные статьи В. Дементьева, А. Павловского, А. Пикача, Ю. Селезнева и других известных ученых.

В 80-х годах были защищены кандидатские диссертации А. Науменко (1984), Т. Подкорытовой (1987) в которых творчество Н. Рубцова исследовалось в контексте литературного процесса 60-70-х годов; И. Ефремовой (1988), поднимавшей вопросы жанра и стиля в его лирике, а также диссертационное исследование М. Кудрявцева (1988) об образно-речевой системе поэзии Н. Рубцова (по специальности "русский язык"). Последняя на сегодняшний день диссертация о Николае Рубцове защищена в октябре 1991 года.

В прошедшем десятилетии началось открытие его поэзии и за рубежом, прежде всего в Польше, Чехо-Словакии, Румынии, Венгрии. Показательно в этом отношении название статьи польских авторов П. Фаста и М. Кизиля: "Николай Рубцов. Неизвестный поэт". (1988). Одна из наиболее полных работ, вышедших на английском языке, — статья Р. Феерборна "Николай Рубцов. Жизнь и лирика" (1987). В это же время писала диссертацию о Рубцове и немецкая исследовательница 3ильке Вабер.

Говорить сейчас о русской поэзии нашего века и не упоминать имени Рубцова просто невозможно. Зарубежные ученые прекрасно это сознают, интерес к его лирике растет на всех континентах. Так, появились первые рецензии в Японии и Китае, после того, как там были сделаны переводы; автору этих строк заказана статья для вьетнамского журнала.

Очень трудно перечислить все написанное о Николае Рубцове. Мы сейчас наблюдаем становление рубцоведения как самостоятельной отрасли литературоведческой науки. Дальнейшее изучение творчества выдающегося русского поэта будет идти по самым разным направлениям. Например, у большинства исследователей вызывает восхищение музыкальность рубцовского стиха. В самом деле, поэт иногда даже терял чувство меры в звукозаписи:

Звон заокольный

   и окольный 

у окон около колонн.

Звон колоколен

     колокольный

и колокольчиковый звон.

Оригинальность инструментовки стихотворения Н. Рубцова можно было бы объяснить просто природной музыкальностью поэта. Но не только в таланте и "абсолютном" музыкальном слухе секрет его поэзии. Ученому здесь открывается широкое поле для работы. Никто еще не обратил внимания на графическую структуру рубцовских стихотворений, на пробелы, на расположение строф, на шрифты. Многое может дать подсчет гласных и согласных в строке и строфе его стиха, выявление его закономерностей. Плохо изучены не только звукозапись (фонологический уровень), но и лексика, стилевые особенности рубцовской лирики, композиция стихотворений, их поэтический сюжет.

Казалось бы, что можно увидеть в таком, например, невероятно неуловимом, зыбком для поэзии явлении, как лирический сюжет? Но ведь у Рубцова сюжет несет определенные смысловые нагрузки, характерные как для всего русского поэтического мироощущения XX века, так и для народного сознания в 60-80-е годы. В нем выражена одна из главных примет художественного мышления поэта — его отстраненность. Это не только поэтическая форма, а само содержание русской жизни в последние три десятилетия. Огромные массы народа хлынули из деревни в город; менялся уклад, менялось и сознание. В неустойчивости жизни появилась отстраненность, которую можно определить одновременно и как уход, и как возвращение:

Но моя родимая землица 

надо мной удерживает

  власть, 

память возвращается,

    как птица, 

в то гнездо, в котором

    родилась.

Отсюда и небольшой набор лирических тем у Рубцова. Легко понять, почему так ясно и определенно он высказывался об их выборе:

О чем писать?

На то не наша воля!

Эмоциональная напряженность его поэзии объясняется еще и тем, что он точно знал: любые вторичные темы подчинены общей, трагической для всех нас "теме", единому для всех "сюжету". Нынешний духовный кризис — следствие длительного омертвления национального организма. Но не в уходе, не в прощании, не в оплакивании прошлого истинность рубцовской поэзии, а в восстановлении и утверждении народных идеалов. "Цель художества есть идеал", — писал А. С. Пушкин. Духовная высота Рубцова — это идеал человеческой души, не замутненной "философией" практицизма. В этом нравственный центр его поэзии, говорящей о самоценности жизни, о значении в ней духовного начала.

Общее мнение литературоведов таково: творчество Николая Рубцова - уникально, оно — одно из высших достижений в русской поэзии второй половины XX века. Ежегодно в России и за ее пределами выходят десятки статей и исследований. Но до сих пор эти значительные научные силы не объединены.

Вологда в нынешнем веке — один из центров притяжения для русских поэтов. Есть все условия для того, чтобы наш город стал и научным центром изучения рубцовской и — шире — русской поэзии. Организационные формы могут быть самыми разными: рубцовские чтения, конференции, сборники и т. д. Это важное дело могли бы возглавить Вологодское отделение Российской Академии Наук и Вологодский педагогический институт. Последнее слово — за ними.

---

Источник: Литературно-художественный альманах "Николай Рубцов: время, наследие, судьба"