Эти слова изрек из своих уст известный питерский поэт Глеб Горбовский, который исколесил почти весь русский Север с геологами. Бродяга, но он никогда не лукавил, а выдавал на-гора то, что нисходило из глубин души: "Время от времени в огромном хоре советской поэзии звучали яркие, неповторимые голоса, и все же хотелось Рубцова... Долгожданный поэт!"

Евгений Евтушенко, которого не надо представлять, впопыхах навесил Николаю Рубцову ярлык, мол, идет по есенинской дорожке, то бишь это новый северный Есенин. Увы, к счастью, ни один крупный критик его мнения не разделил. Рубцов сам по себе, поэт со своим восприятием мира. Да, влюблен, как и Есенин, в родную природу, в отечество с большой и малой буквы. В этом, собственно, и схож с Сергеем Есениным.

Да, Рубцов порой позволял себе кое-какие хулиганские выходки, но они воспринимались в литературном окружении почти положительно. Как-то он принес в свою литинститутскую каморку несколько портретов писателей- классиков, сняв их со стен длиннющего коридора. Комендант-хозяйственник сбился с ног в поисках пропажи.

Нашел же их, разумеется, у Рубцова. В оправдание Николай сказал: "Извините-простите, но я просто хотел несколько часов посидеть в компании порядочных людей. Я собирался их до обеда повесить на место".

Разразился скандал. Студенты были в восторге, но ректор Литинститута издал приказ об отчислении поэта из вуза. Рубцов перешел на заочное отделение и вынужденно покинул столицу. Следом в вологодских весях появилась и начинающая воронежская поэтесса Людмила Дербина. Устроилась неподалеку от города библиотекарем. Цель - приворожить-обворожить подающего большие надежды поэта. Красавица, которая была почти на голову выше Николая и вообще лицом и телом неотразима, пустила в ход все свои женские чары.

Увы, Рубцов был стоек в одном: не признавал поэтического таланта своей библиотечной принцессы. Чуток подпив, он в упор говорил, что женщина она классная, а вот стихи у нее никудышные. И в ночь с 17 на 18 января развязка: дама сердца во гневе задушила своего супруга. Задушила и тотчас же побежала в милицию.

Большого русского поэта не стало, а невеста оказалась, сами понимаете, за решеткой. Осудили ее, конечно же, не на полную катушку. Смягчающие обстоятельства: у Людмилы был ребенок, которого воспитывали ее родители.

За эти годы вышли десятки рубцовских сборников в Москве и в других городах. На Алтае, в Барнауле. 50-тысячным тиражом издали даже в гравюрах его сборник детских стихов - "Первый снег". Архангельск почему-то на это не решился.

В Вологде и Тотьме есть великолепные памятники, свидетельствующие о пребывании исключительно талантливого поэта на вологодской земле. В Вологде, между прочим, есть и улица его имени, улица на которой поэта-самородка порешила во гневе будущая жена. Не кощунство ли это?

---

Источник: газета "Архангельск" 04.01.2001