Белов, Рубцов и другие

Вячеслав БЕЛКОВ

Писатель, художник наиболее ярко, наверное, раскрывается в общении со своими собратьями по искусству, с коллегами. В таком общении творческий человек показывает лучшие свои черты, высказывает заветные мысли. 

Мы знаем сегодня, например, с каким уважением и вниманием относился Николай Рубцов к Василию Белову. Как ценил его прозу. Несколько беловских строчек Рубцов использовал в своих стихах ("Тихая моя родина" и др.), книжку Белова подарил поэт своей дочери. А какие замечательные письма писал Рубцов своему старшему другу Александру Яшину! Вот, например, он пишет о современной поэзии, вернее, о графомании: "Уж сколько раз твердили миру, что мы молотобойцы, градостроители и т.п., и все твердят, твердят! А где лиризм, естественность, звучность? Иначе, где поэзия? Да еще многие из пишущих со своим легкомысленным представлением об этом деле носятся, как курица с яйцом!.." 

В другом письме к Яшину Рубцов выстраивает целую эстетическую программу. В третьем - высказывает очень глубокие мысли о деревне, о человеческой психологии. Не будь этих писем, мы знали бы о Рубцове гораздо меньше сегодня. Жаль только, что нет в Вологде литературного музея, где мы могли бы воочию видеть рукописи, письма, книги с дарственными надписями, другие свидетельства творческого общения известных писателей. 

Любопытную надпись сделал сто лет назад поэт Феодосий Савинов на своей книге, подаренной "братану" В.Ключареву: "Добрый Володя! Одна в жизни правда, одно в жизни счастье - это быть добрым и честным. С этими заветами еще можно жить на свете. Ф.Савинов. 1900". Эта надпись добавляет новый штрих к портрету поэта. Характер Савинова еще во многом не понят нами, хотя некоторые исследователи пытались нарисовать его образ. 

Мы мало знаем об отношениях Николая Рубцова с художниками. Он был знаком, например, с Бурмагиными, с некоторыми вологодскими художниками дружил. Бурмагины оформляли тогда книги Романова, Коротаева, Дементьева, Викулова... А вот рубцовскую книгу они иллюстрировали только после смерти поэта. 

Но известен такой акт: в 1970 году с просьбой оформить книгу Рубцов обратился к художнику Константину Васильеву. Тому самому, который известен циклом "Русь былинная", написанным в стиле "сурового романтизма". Об этом письме сегодня редко вспоминают, а его стоит процитировать почти полностью:  "Глубокоуважаемый Константин Алексеевич! Видел ваши карикатуры в "Чаяне", графические портреты Лермонтова и Достоевского и цветную фотографию картины "Лебеди". Понял, что вы (и только вы!) сумеете нарисовать иллюстрации для моего сборника. Другие современные графики - за исключением немногих маститых рисовальщиков - и думают не по-русски, и рисуют не по-нашенски, и заняты не искусством, а отталкиванием от издательских и редакционных кормушек соперников, интригами и подсиживанием. Мы же с вами столкуемся и, думаю, поймем друг друга..." 

Редкий случай - Рубцов высказывается о нравах некоторой части художественной интеллигенции. К сожалению, нравы эти мало изменились с годами. А книгу поэта Васильев так и не оформил, хотя со стихами его познакомился. Когда Рубцов писал письмо, жить ему оставалось всего четыре месяца. Смерть поэта помешала осуществиться этому творческому союзу. Константин Васильев тоже рано ушел из жизни, в 1976 году, и тоже трагически. 

Рубцов искал единомышленников. Прежде всего он находил их, наверное, среди друзей-вологжан. Я уже говорил о Василии Ивановиче Белове. В деревне Тимонихе у Белова поэт написал свою стихотворную сказку "Разбойник Ляля". Многие мемуаристы сегодня отмечают, что между двумя земляками-писателями сложились тогда особо доверительные отношения. Хотя были, конечно, и размолвки (из-за мнительности Рубцова), споры. Однажды Василий Белов написал стихотворную пародию на Рубцова. В общем, все было. 
Несколько глубоких мыслей о литературе высказал Рубцов в заметке о стихах Ольги Фокиной. А прочтите недавно опубликованные письма поэта критику и земляку Феликсу Кузнецову. Сколько там интереснейших фактов, метких наблюдений! Как умело, например, Рубцов строит ироническую фразу, говоря в письме об Ал.Михайлове: "...Я задел такую личность, от которой навсегда отделена не только поэзия, но и в любой момент может отделиться приказ о моем исключении из института". 

Долгое время мы не знали о дружбе Рубцова с Феликсом Кузнецовым, критиком, партийным деятелем, ныне - директором Института мировой литературы. Оказывается, Кузнецов много общался с поэтом, помогал ему. Вот как он вспоминает о тех временах: "Когда Николая восстановили на заочном отделении Литературного института, больше всего он боялся экзамена по истории русской литературы и больше всех из преподавателей уважал и любил профессора Геннадия Николаевича Поспелова, который вел этот курс и который был и моим учителем в МГУ. Готовясь к этому экзамену, Николай приходил ко мне, и мы практически вместе прошли весь этот курс, а потом наши импровизированные занятия превращались в разговоры о литературе, о которой Николай мыслил точно и свежо..." 

Между прочим, мы много хорошего узнали теперь и о Кузнецове. Он не только громил московских диссидентов (часто по делу), но успевал, оказывается, и многое-многое другое в этой жизни. 

Да, многое открывается только со временем. Недавно вот "Независимая газета" впервые опубликовала полный текст последнего интервью Василия Шукшина. Мы перечитываем его слова о Шолохове, Белове, узнаем и что-то новое. Без точного знания мы бы никогда не поняли друг друга. 


Источник: газета "Красный Север"