«КОГДА ДУША ВЕДЕТ…»
ОБРАЗ ДУШИ В ТВОРЧЕСТВЕ  РУБЦОВА

Особое место в устном народном поэтическом творчестве занимает образ-символ, вмещающий в себя все богатство человеческих чувств, моральные свойства, этические категории: душа (сердце).

Слово "душа" является одним из наиболее употребительных и в русской лирической поэзии. "Для художественной речи, - писал Д. Лихачев, - важны слова, "нагруженные" широким и разнообразным объемом и с большими ассоциативными возможностями, слова-возбудители ассоциации, и в связи с этим слова, богатые исторической традицией, многовековым культурным контекстом". В творчестве Н. Рубцова частота использования этого понятия уникальна. В его сравнительно небольшом поэтическом наследии слово "душа" употребляется 88 раз в 58 стихотворениях и в этом отношении не имеет себе равных (о России, правда, в различных вариациях (Русь, отчизна, край, земля и т.п.) он говорит 110 раз!). Однако для исследователей поэзии Н. Рубцова важен не столько примечательный статистический факт, сколько проблема эстетического понимания этой категории в его лирике, ведь "проблема души методологически есть проблема эстетики..." (М. Бахтин).

В истории мировой культуры понятие души - значимый, категориальный элемент представлений о внутреннем мире человека. В современном понимании это слово предстает в двух значениях: 1) психический мир человека и 2) совокупность черт личности, характер человека, что вполне согласуется с традиционным пониманием души. В то же время нельзя забывать о том, что в художественной литературе душа не равна личности, она гораздо шире ее и связана с внешним миром: с природой, Родиной, с жизнью человечества, его историей, с космосом. Все это становится возможным благодаря тому, что душа является одновременно и объектом и субъектом художественного исследования.

В русском фольклоре слово "душа" чаще всего упоминается в лирических песнях, выражающих мысли, чувства и настроения народа. В пословицах и поговорках душа - тоже одно из главнейших понятий, и отношение к ней соответствующее: душу "очищают" трудом, подвигом; душа может быть "жива", а может и погибнуть; людей, погубивших чужую душу (а с ней - и свою), называют "душегубцами"; ее исповедуют, могут "выложить всю душу"; говорят: "душа нараспашку", "душа-человек", но и замечают: "чужая душа - потемки..." В народном сознании душа всегда объединяет человека с миром, с Богом, с другим человеком: "поговорим по душам", "отдал богу душу..." Постоянно замкнутой в себе душа просто не может существовать.

Следует также помнить, что сильное мировоззренческое влияние на русский фольклор оказало христианство. "Унаследованные от глубокой древности верования и христианская религия, находясь между собой одновременно и в постоянном взаимодействии и в антагонизме, представляли два синхронных аспекта средневекового общественного сознания, образуя специфическое единство, которое можно было бы назвать "народным христианством" (А. Гуревич). В религиозных представлениях русского народа душа, наряду с телом, одна из частей человеческой природы, важнейшая ее часть, которая при освобождении от греха вследствие таинства или под воздействием аскетических подвигов становится духом, соединяющим человека с Богом. Причем познание и раскрытие человеком собственного духовного мира, моральная рефлексия строится как диалог человека со своей душой. В такой своеобразной исторической форме и проявилось самопознание человека, становление понятия личной совести. Поэтому, когда в "Поучении..." Владимир Мономах обращается: "Вскую печална еси, душа моя? Вскую смущаеши мя? Уповаи на Бога, яко исповЪмся ему", то такое вопрошание является ничем иным, как моральным самоконтролем личности, проявлением чувства личного нравственного самосознания, совести.

В русской поэзии XVIII-XIX вв. образ души получает специфическое развитие и выражение. Слова "дух", "душа" употребляются как поэтические знаки, условные обозначения внутреннего психического мира человека, поэта, того начала, которое понимается в лирике и как "условное вместилище духовного переживания", и как "источник творческой силы поэтической мысли..."

У В. Жуковского душа стремилась к Богу:

Не часто ли в величественный час

Вечернего земли преображенья -

Когда душа смятенная полна

Пророчеством великого виденья

И в беспредельное унесена...

("Невыразимое")

У А. Пушкина она как итог ("Душа в заветной лире...") - соединяла его поэзию с народом.

Ф. Тютчев сливает душу и сердце в единое целое:

О, вещая душа моя,

О, сердце, полное тревоги, -

О, как ты бьешься на пороге

Как бы двойного бытия!

("О, вещая...")

К. Бальмонт в книге "Только любовь" приводит душу в пустыню индивидуализма:

Я ненавижу человечество,

Я от него бегу спеша.

Мое единое отечество -

Моя пустынная душа.

В противоположность ему, А. Блок стремится к исконному пониманию слова ("Восторг души первоначальный..."), а в своей статье "Без божества, без вдохновенья" говорит еще более конкретно: "Они замалчивают самое главное, единственно ценное: душу».

В. Маяковский начинал с души-двигателя:

Сердца - такие же моторы.

Душа - такой же хитрый двигатель.

("Поэт-рабочий")

Но быстро вернулся к традиции лирической поэзии XIX века:

Я вам не мешаю,

      К чему оскорбленья!

Я только стих,

      Я только душа.

("Про это")

С. Есенин как бы подтвердил его мысль и расставил все по своим местам (лира - это душа, а "отдам всю душу..." - оборот речи. - В. Б.):

Отдам всю душу октябрю и маю,

Но только лиры милой не отдам.

("Русь советская")

Таким образом, в русской поэзии душа лирического героя не только выражает глубоко личные чувства, но и является средством передачи поэтической мысли, имеющей определенную ценностную ориентацию. Это становится тем более понятным, если вернуться к тому, что изначально (и в фольклоре, и в религии) проблема души - это проблема диалога. В сознании отдельного человека она эстетически нереализуема, замкнута. Именно это имел в виду М. Бахтин, когда говорил: "Душа - это дар моего духа другому".

Н. Рубцов в одной из своих рецензий отмечал: "Все темы души - это вечные темы, и они никогда не стареют, вечно свежи и общеинтересны".

Какой же была в его поэзии тема души, какое ценностное значение имела, к чему была обращена?

Когда мы говорим, что в поэзии душа не равна личности, что она шире ее в своих многообразных связях с действительностью, то имеем в виду пересозданный поэтом художественный мир души, включающий в себя не только образы всего пережитого лирическим героем в своем личном времени, но и память о далеком прошлом, и боль настоящего, и предвидение будущего. Не случайно один из сборников Н. Рубцова назван "Душа хранит" (1969), а в стихотворениях "Мачты" и "Я умру в крещенские морозы" поэт поднимается до ощущения собственного бессмертия:

Сам не знаю, что это такое...

Я не верю вечности покоя!

("Я умру в крещенские морозы...")

Иногда лирический герой поэта в своем высшем духовном напряжении поднимается до чисто нравственной позиции (и в этом видна ориентация Н. Рубцова на традиции народного мировоззрения):

Перед всем

Старинным белым светом

Я клянусь:

Душа моя чиста.

("До конца")

Но примеры современной ему действительности не исчезают из художественной реальности, ее ценностно-смысловой мир виден даже в письмах поэта, в которых продолжается внутренний творческий процесс: "Здесь великолепные (или мне только кажется) холмы по обе стороны неширокой реки Толшмы, деревни на холмах (виды деревень), леса, небеса. У реки, вернее, над рекой, сразу у въезда в Николу (так здесь называют село), под березами - разрушенная церковь. Тоже великолепная развалина! В этой местности когда-то я закончил семь классов (здесь для души моей родина), здесь мне нравится, и я провожу здесь уже второе лето". Сравним:

О, вид смиренный и родной!

Березы, избы по буграм

И, отраженный глубиной,

Как сон столетий, божий храм...

("Душа хранит")

"Красота былых времен", которую хранит лирический герой, не потеряна в прошедшем, она живет в его поэтическом ощущении:

...И все ж я слышу с перевала,

Как веет здесь, чем Русь жила.

("По вечерам")

Ценностно-смысловая ориентация в его художественном мире, его "тема души" совершенно сознательно направлена на современность, но на современность, являющуюся лишь "мгновением вечности" во всей жизни Родины. Потому так естественны его размышления и о ее будущем, и о ее прошлом. Характерны в этом отношении стихотворения, посвященные судьбе любимых поэтов Н. Рубцова:

Словно зеркало русской стихии,

Отстояв назначенье свое,

Отразил он всю душу России!

И погиб, отражая ее...

("О Пушкине")*

 

*Выделено мной. - В. Б.

И сны Венеции прекрасной,

И грустной родины привет -

Все отражалось в слове ясном

И поражало высший свет.

("Приезд Тютчева")

 

Версты все потрясенной земли,

Все земные святыни и узы

Словно б нервной системой вошли

В своенравность есенинской музы!

("Сергей Есенин")

А. Блок в открытом письме Д. Мережковскому образно сказал: "Чем больше чувствуешь связь с родиной, реальнее и охотнее представляешь ее себе как живой организм..."

Лирический герой Рубцова не просто чувствует душу этого "живого организма", он знает, что связан с родиной не только жизнью, но и смертью:

С каждой избою и тучею,

С громом, готовым упасть,

Чувствую самую жгучую,

Самую смертную связь.

("Тихая моя родина")

В его поэзии нет ничего случайного, все взаимосвязано и взаимозависимо, все имеет свои глубокие корни. Так, в стихотворениях "Старик", "Русский огонек", "Ночь на родине" и других Рубцов соединяет душу со светом, огнем:

Горишь, горишь, как добрая душа,

Горишь во мгле, и нет тебе покоя...

("Русский огонек")

Подобное сравнение восходит к мифологической древности: "Душа человеческая, по древним языческим преданиям, представлялась в самых разнообразных видах: во-первых, огнем. Славяне признавали в душе человеческое проявление той же творческой силы, без которой невозможна на земле никакая жизнь: это сила света и теплоты, действующая в пламени весенних гроз и в живительных лучах солнца. Душа - собственно частица, искра этого небесного огня, которая и сообщает очам блеск, крови - жар и всему телу - внутреннюю теплоту" (А. Афанасьев).

Такого же рода корни прослеживаются и в стихотворениях "Журавли", "У сгнившей лесной избушки...", "Прощальная песня", в которых Рубцов сравнивает душу человеческую с птицей (сравнение 2-е):

И словно душа простая

Проносится в мире чудес,

Как птиц одиноких стая

Под куполом светлых небес!

("У сгнившей лесной избушки...")

Изображение души в виде птицы является у многих народов весьма распространенных как в древних, так и в современных традициях.

Как писал А. Афанасьев, "наравне с прочими индоевропейскими народами славяне сохранили много трогательных рассказов о превращении усопших в легкокрылых птиц, в виде которых они навещают своих родичей..."

В-третьих, душа в фольклоре представляется звездою, ибо "в народных преданиях душа точно также сравнивается с звездою, как и с пламенем; а смерть уподобляется падающей звезде, которая, теряясь в воздушных пространства, как бы погасает. ... Каждый человек получил на небе свою звезду, с падением которой прекращается его существование...". Сравните у Рубцова: "Горит, горит звезда моих полей..." ("Звезда полей").

В-четвертых, как огонь сопровождается дымом, так "и душа, по некоторым указаниям, исходила из тела дымом и паром..."

У Рубцова:

Когда, бесчинствуя повсюду,

Смерть разобьет мою судьбу,

Тогда я горсткой пепла буду!

Но дух мой... вылетит в трубу!

("Кружусь ли я...")

В-пятых, душа сравнивается с ветром. Ведь "язык сблизил оба эти понятия, что наглядно свидетельствуется следующими словами, происходящими от одного корня: душа, дышать, воз /вз/-дыхать, д/ы/хнуть, дух (ветер), дуть, дунуть, духом-быстро, скоро, воз-дух, воз-дыхание, вз-дох..."

С ветром сравнивает душу и Николай Рубцов, он восклицает:

О, ветер, ветер! Как стонет в уши!

Как выражает живую душу!

("По дороге из дома")

Как видим, в художественном мире Рубцова душа имеет разные значения в своей взаимосвязанности с миром. Но наиболее определенно высказана его этическая и эстетическая поэзия в программном стихотворении "Душа" ("Философские стихи"). В нем поэт, отталкиваясь от православно-христианской традиции этического интеллектуализма видеть в разуме высшую часть души ("...Соединясь, рассудок и душа Даруют нам светильник жизни - разум!"), выражает свою самую сокровенную мысль: душа - это не только эстетическая ценность, но и одновременно - цель:

Но я пойду! Я знаю наперед,

Что счастлив тот, хоть с ног его сбивает,

Кто все пройдет, когда душа ведет,

И выше счастья в жизни не бывает!

В стихотворении "Старая дорога" эта ценностная позиция приобретает законченное выражение (дух как наивысшая часть человеческой души):

...Здесь русский дух в веках произошел

И ничего на ней не происходит.

Н. Рубцов здесь как бы повторяет слова А. Блока о том, что "Запад дошел до отвлеченного лица - человечества. Восток верует только в душу живу и не признает развития этой души..."  И наконец, душа в поэтическом мире Рубцова связывается с духовностью как высшим ее проявлением, но никогда не отделяется от земли, которую народ всегда считал и считает своей объединяющей силой, началом всех начал:

Когда душе моей

Земная веет святость...

("В глуши")

 

В потемневших лучах горизонта

Я смотрел на окрестности те,

Где узрела душа Ферапонта

Что-то божье в земной красоте.

("Ферапонтово")

---