Шесть лет провела в тюрьме женщина, убившая поэта Николая Рубцова. Она пишет стихи и просит прощения у Бога: "Коля-то меня давно простил, знаю..."

Эта трагическая любовь двух поэтов - Николая Рубцова и Людмилы Дербиной, наверное, будет еще долго будоражить умы читающей публики. И чем дальше в прошлое уходит та страшная крещенская ночь 71-го года, тем ниже градус общественного гнева, адресованного Людмиле, тем больше стремления понять, почему их встреча была роковой. Между тем осмыслить это некоторые наши литераторы пытались еще в конце 70-х, когда Дербина отбыла наказание за убийство поэта и написала свои "Воспоминания о Рубцове". "Два соловья не могут петь на одном кусту, это исключено", - писал тогда Людмиле поэт Виктор Боков, размышляя над ее рукописью...

Но мы - не о любви. Наверное, ее святость и неприкосновенность не могут взломать даже такие горькие вещи, как убийство, суд, тюрьма и всеобщая ненависть. Может ли воскреснуть человек, пройдя сквозь все это, - вот о чем здесь речь.

Нынешним летом Людмила Дербина, которая живет в окрестностях Петербурга, гостила на своем родном Севере и передала Архангельскому литературному музею несколько материалов, связанных с ее судьбой и судьбой Николая Рубцова. Среди них письма к ней Федора Абрамова, Евгения Евтушенко, уже упомянутого Виктора Бокова, а также рецензия Рубцова на сборник ее стихов "Крушина" и два его личных письма, адресованных Людмиле.

Шесть лет за решеткой - достаточная ли это плата обществу за то, что ты лишила его Орфея? Обществу, которое давно отучено щадить и прощать... Помню нашу встречу с Людмилой Александровной в ее петергофской квартирке - она говорила, что самым тяжким для нее испытанием было вот это: окошко ее темницы выходило на окна ЕГО квартиры, что на вологодской улице Яшина. Взглянешь за решетку - а там эти окна, за которыми ты сама погасила жизнь.

Но пришел час выходить за ворота, в ту большую жизнь, где, кроме ненависти, тебя ничего не ждет. Где ЕГО могила, усыпанная цветами почитателей, где ЕГО стихи, переросшие в народные песни. И ты - проклятая, но живая.

Надо было жить. Сборник стихов "Крушина", отданный за несколько месяцев до трагедии в Северо-Западное книжное издательство, света, конечно, не увидел, сняли с производства, как только случилась беда. Читать сегодня рецензию Рубцова на него больно и горько. "То, что стихи Людмилы Дербиной талантливы, вряд ли у кого может вызвать сомнение...".

И еще цитата из этой рецензии: "То и дело на страницах раздаются очень сердечные (исправлено на "строгие"), требовательные, даже грозные слова.

О, так тебя я ненавижу!

И так безудержно люблю,

Что очень скоро (я предвижу!)

Забавный номер отколю.

Когда-нибудь в пылу азарта

Взовьюсь я ведьмой из трубы

И перепутаю все карты

Твоей блистательной судьбы!

Это уже другая песня. Но здесь тоже выражена правда чувства, правда большой и сложной любви...".

Людмила, отсидев положенный срок, устроилась на работу на Васильевском острове, в БАНе - так в Питере зовут Библиотеку Академии наук. Она тогда каждую свободную минуту отдавала тому, чтобы продолжать рассказ о Рубцове, об их трудных взаимоотношениях - это была ее молитва, ее спасение. Когда ж "Воспоминания" были готовы, она стала искать возможность, чтобы ее, отверженную, услышали...

Вот строки из писем, которые она получила в ответ:

Виктор БОКОВ.

"Людмила, добрый Вам день! Я верю, что письмо это Вы получите днем. Пишу Вам без промедления. Вчера вечером я, вскрыв бандероль, бросился читать. Уехал на ночь в Переделкино - читал до двух ночи, в семь часов продолжил и вот прочел. Написано потрясающе правдиво, сильно... Никогда и никто так о нем проникновенно не напишет - и дело не в таланте писательском, а в том, что Судьба и еще Судьба встретились и узнали друг о друге все по праву такой горькой, исступленной, трагической, роковой любви...".

Евгений ЕВТУШЕНКО.

"...Я и не мог подумать, что Вы умышленно убили Колю. Это действительно бил нервный взрыв. А разве не убивает каждый из нас своих близких - словом, поступками и порой тоже неумышленными? Я понимаю, как Вы ужаснулись, когда это произошло, и что в Вашей душе сейчас. Злодейка жизнь, а не Вы. Но все-таки Вы совершили грех и должны его отмолить всей своей жизнью".

И еще одно письмо к Дербиной - от ее знаменитого земляка Федора АБРАМОВА. Датировано оно 12 февраля 1983 года.

"Не знаю, как к Вам и обращаться. Сказать: Людмила - ничем не оправданная фамильярность. Назвать "уважаемая"... Да какая же Вы "уважаемая", когда я считаю Вас виновницей гибели Николая Рубцова, этой блистательной надежды русской поэзии?!".

Об отношениях с Абрамовым надо здесь сказать подробнее они выходят за рамки этого письма. Можно было смириться с участью изгоя и жить себе затворницей, тихой "библиотечной мышью". Но это совсем не в характере Людмилы. И однажды она набралась смелости позвонить в квартиру Федора Александровича. Хозяина не было он, уже окруженный недугами, находился в больнице.

- Мне, едва я представилась, ответили, что, когда он выпишется, - вряд ли будет заниматься мной и моей поэзией, вспоминает Людмила.

Горечь и обида жгли долго только через год вновь решилась потревожить автора "Братьев и сестер", на сей раз письмом. Абрамов ответил так, как он делал все: строго, честно, прямо. Он мог бы - уже серьезно больной, жить остается всего три месяца отмахнуться от своей неуместной корреспондентки. Нет, находит слова: "Но дай Бог, дай Бог, чтобы этот страшный грех с Вас сняло время".

И - назначает встречу. Встреча была - в апреле, в ленинградском Доме писателей. Рядом, за сдвинутыми столами, громко гуляла свадьба. Федор Александрович, делая паузы в тех местах, где особенно неудержимо кричали "Горько!", тихо говорил Людмиле, что он думает о ее стихах. И добавил напоследок: "Вы должны подняться над своей судьбой... Пишите, не отчаивайтесь. Вас может спасти только чудо...".

Потом она отправила Абрамову рукопись своих "Воспоминаний о Рубцове". Он получил их и очень хвалил. Говорил о том, что обязательно надо встретиться снова. Но был уже май 83-го - четырнадцатого числа Федора Александровича не стало, а семнадцатого его провожали на вечный покой, в родную ерколу...

Лишь через десяток лет, в 1994-м, напечатает Дербина свои "Воспоминания". И издаст в маленькой районной типографии свой сборник "Крушина" - без рецензии Рубцова, конечно.

- А с Абрамовым я потом все же "встретилась", уже когда его не было на земле.

- Простите, не понял?!

В нынешней ее обители, Петергофе, Людмила познакомилась с удивительно мудрым человеком, восьмидесятилетней бабушкой Еленой Григорьевной, которой Абрамов был очарован в последний год своей жизни и потрясен ее судьбою. Именно Елена Григорьевна, узнав, историю Людмилы и Николая, подсказала ей: "А ты исполни епитимью - Бог обязательно тебя услышит и снимет грех".

Она послушалась. И стало легче. Что там говорят - разве это так уж важно? Главное - что говорит сердце.

- Я знаю, Коля меня простил. И приходит во сне, чтобы дать свои нерастраченные силы.

Из письма Н.Рубцова Людмиле (21 июля 1970 г.):

- "Кстати, давай попробуем напечатать твои стихи в каком-нибудь московском журнале? Пора, Люда, пора. Кроме того, Люда, не думай, что в Вологде тебе плохо будет..."

P.S. Редакция благодарит директора Архангельского литературного музея Б.М.Егорова за предоставленные материалы.

---

Источник: газета "Комсомольская правда" (20.09.1996)