Печать Каина

Роберт Балакшин

Нам известно из Священной истории, что после убийства родного брата Авеля Каин получил от Бога знак, по которому люди могли узнать, опознать его. Так скитался Каин по всей земле, и кончина его покрыта мраком. Люди сторонились его, избегали общения с ним, потому что ужасен грех убийства. Но всемерно ужаснее убийство своего родственника - отца, матери, брата, сестры.

Удивительные люди - поэты, у них много родственников, которых они не знают. Живет поэт в захолустном городке, а знают его по всей стране, и у него необъятная семья родственников, людей, многих из которых он никогда не увидит, но которые следят за каждым его вдохновенным словом, любят его, восхищаются им, а после кончины оплакивают как родного человека. Кто убивает поэта (пусть даже непреднамеренно), убивает родственника, духовного собеседника, утешителя тысяч людей, а ежели это поэт национального масштаба, отразивший в своих стихах душу народа, убийцу его воспринимают как убийцу частицы народной души.

Такому человеку не позавидуешь. Уж на что был порочен Дантес, но и он сожалел о содеянном, а Мартынов, тот всю жизнь носил в сердце осознание греха, в годовщину смерти Лермонтова неотступно заказывал панихиды и молился о спасении его души.

В январе 1971 года в Вологде произошла трагедия, которая всколыхнула сперва небольшой круг людей как в Вологде, так и в Москве, в Ленинграде, где знали и ценили творчество поэта.

Не погрешу против правды, что имя Н. Рубцова в ту пору было известно весьма узкому кругу ценителей русской поэзии (тогда гремели Рождественский, Вознесенский, Евтушенко и иже с ними), слава его как поэта национального выросла гораздо позднее. В. Астафьев был более известен, но и к нему обширная всесоюзная и европейская известность пришла годы спустя. Поэтому россказни о том, что, расследуя убийство Н. Рубцова, власти пытались кого-то выгородить, кого-то затушевать и увести в тень, абсолютно беспочвенны и лживы.

Женщина, судьба которой роковым образом оказалась связана с судьбой Рубцова, конечно, уже и тогда понимала, что совершила, но, видимо, только теперь осознает, что в памяти и современников поэта, и потомков она обречена остаться убийцей поэта. И поскольку все мы смертны, ей тягостна мысль, что, проходя мимо ее надгробного памятника, люди будут говорить: «А, так это та, которая Рубцова убила». По-человечески ее можно понять: слава Дантеса и Мартынова - не завидная слава. И, вообще, годы идут, а ведь еще кто-то из великих заметил, что воспоминания о пролитой крови - не самая лучшая поддержка в старости.

Поэтому не случайно, что именно в последнее время она развила такую бурную деятельность по самореабилитации, ездит с выступлениями, на которых чернит память поэта. Ибо для того чтобы выгородить себя, другого надо затоптать. Но путь этот безнадежен и пагубен. Конечно, враги, ненавистники русской культуры, которым нет ни числа, ни переводу, с радостью воспринимают разные сплетни и слухи, и чем они грязнее и гнуснее, тем они для них сладостнее. С ними спорить бесполезно да и не нужно. Бесполезно же спорить с изменником Резуном о том, кто первым начал войну. Если совесть спит, любые доводы разума бессильны, если нет в душе любви к Родине - впустую говорить о чести и порядочности.

Решения суда никто не отменял и не отменит, потому что доказательства убийства налицо, есть акт осмотра тела, свидетельствующий о насильственной смерти.

Итак, Каинова печать жжет, от нее никуда не спрятаться, ее ничем, казалось бы, не смыть, не стереть. Вспоминаю слова А. Пушкина: «Да, жалок тот, в ком совесть нечиста».

Есть один путь избавиться от позорного клейма. Путь не оправдания людской молвой, а путь оправдания своей совестью, тем более что наказание человеческое в виде лишения свободы уже позади. Надо покаяться, молиться о душе погибшего поэта, а не бежать в залы и редакции газет. Совершив преступление телесное, сейчас она совершает преступление духовное, порочит память поэта, тем более что сам он за себя заступиться не может, а на мертвого можно свалить что угодно. 


Источник: газета «Русский Север» (21.09.2001)