О лирике Рубцова

А.Ф. Заиванский

Жизнь Н. Рубцова в литературе продолжалась очень недолго, всего 5—6 лет. За это время он успел выпустить только четыре небольших сборника стихотворений. Критика отмечала его талант, подлинный, органичный, а многие считали его одним из лучших, если не лучшим лириком 60— 70-х годов.

В его ранней лирике, до 1962 года, еще мало самобытного, в ней отразились детские воспоминания, двухлетняя работа на рыболовецком судне, повседневность морской службы. Во многих его ранних стихах заметно влияние так называемой «эстрадной» лирики, начинавшей шумно о себе заявлять в конце 50-х — начале 60-х годов. С приездом в Москву происходит значительный перелом, и в историю русской поэзии 60-х—70-х годов Н. Рубцов войдет как один из самых талантливых в группе поэтов, представлявших так называемую «деревенскую поэзию» или «тихую лирику».

Когда говорили о поэтах деревни или «тихой» лирике, то обычно имели в виду, кроме происхождения, определенные традиции, идущие от А. Кольцова и С. Есенина, деревенскую тематику в ее контрастном сопоставлении с городскими темами, ностальгические мотивы, элегическую окраску стиха. Действительно, Н. Рубцов был связан с деревней органически — происхождением, биографией — хорошо ее знал и, что еще важнее, любил: «И вокруг любви непобедимой /К селам, соснам, ягодам Руси/ Жизнь моя вращается незримо, /Как земля вокруг своей оси/». Такого рода поэтических признаний много в его стихах. Но определение «поэт деревни» Н. Рубцову явно не подходит, оно слишком узко для него. У него была своя философия, деревня в его мироощущении отождествлялась с Россией, Русью, ее историей и многовековой культурой.

Известное стихотворение Н. Рубцова «Тихая моя родина» стало в свое время эмблемой, обозначавшей целое поэтическое направление, тишины в его поэзии мало. В ней равновелики покой и стихи, и между этими двумя крайними полюсами бытия разрывается мятущаяся, противоречивая душа лирического героя. С одной стороны: «Радуюсь громкому лаю,/Листьям, корове, грачу/И ничего не желаю,/И ничего не хочу/». И с другой — «Нет не найдет успокоенья во мне живущий адский дух». Мир для него устроен «грозно и прекрасно», и в этом мире «легче там, где поле и цветы». И вслед за этим признание: «Но даже здесь чего-то не хватает... Не достает того, что не найти».

Н. Рубцов не однажды в письмах и в стихах высказывал мысль о том, что не поэзия зависит от поэта, а поэт от поэзии, что главное в ней — подлинность стоящего за словом чувства и настроения. Писать о чем угодно, но «если нет ни радости, ни горя... — все это будет ложь». Поэт не стремится к яркой изобразительности. Рыжий куст, лодка кверху днищем, забытое в грязи колесо — в непритязательной этой картине он видит «уголок Руси», и она вызывает у него ощущение кровной связи с ней, ощущение своей причастности к ее историческому прошлому и настоящему. Пейзаж у Н. Рубцова — чаще всего зимний или осенний—воссоздаётся скупыми средствами, неяркими красками, и важно при этом не изображение картины природы, а чувство, мысль, переживание, которые она вызывает: «...во мне/Вдруг отзовется увяданье/Цветов, белеющих во мгле./И неизвестная могила/Под небеса уносит ум,/А там — полночные светила/Наводят много-много дум.../». Думы эти чаще всего печальные — о тайне бытия, недостижимости красоты, краткосрочности земного существования, безвозвратно пролетевшей юности. Оттого и вся лирика поэта окрашена печальными настроениями.

Время подтвердило оценку Н. Рубцова как одного из самых значительных поэтов 60-х—70-х годов. Его книги многократно переиздавались и переиздаются, к его имени и творчеству не ослабевает читательское внимание.