продолжение, см.

1.4.   Основные направления творчества Н. Рубцова.

Итак, наблюдения над историко-культурной ситуацией пятидесятых – шестидесятых годов XX века позволяют предположить, что феномен Н. Рубцова  был подготовлен целым поколением литераторов. Творчество поэта не замкнулось, однако, в рамках какого-то одного направ­ления литературного процесса – оно представляет собой своеобразный тип ми­ровоззрения, который зависит не от собственно литературных факторов, а от причин гораздо более широкого масштаба. Расцвет творчества поэта наступил во второй половине деся­тилетия – во время доминирующей историко-аналитической тенденции – и ознаменовался ориентацией художника на развитие традиций русско­го классического стиха, на разработку основ конкретно-реалисти­ческого стиля. Обращение его к традициям русской классики благотворно сказалось в целом на его творчестве – им созданы поистине значи­тельные произведения своего времени:  «Видения на холме»,  «Я буду скакать»,  «Тихая моя родина»,  «Журавли»,  «Философские стихи» и др.

Приход Н.М. Рубцова в русскую литературу совпал с её расцветом. И в опре­деленном смысле явился ответом на запросы времени. «Наша культура была обескровлена годами войны и послевоенными бедами» (44; 77). Можно было заново выстроить города и заводы, но вернуть к жизни загубленные войной таланты было невозможно: сиротство никогда не способствовало раскрытию природных дарований, и тем более в первые послевоенные годы и десятилетия; «лишь очень немногие, такие как Н. Рубцов, В. Астафьев, А. Приставкин, В. Гаврилин, каким-то чудом выстояли в борьбе с невзгодами, смогли получить образование и уберечь себя от идеологических и прочих вирусов» (44; 78). Может быть, особую роль в читательской судьбе поэта сыграло то, что непосредственно Н. Рубцов, в отличие от многих своих современников, избежал открытой публицистичности, не стал пропа­гандистом «очищенных от искажений» идей социализма. Он сумел сохра­нить чистоту поэтического голоса, углубил психологизм лирики за счет подтекстного содержания, а не ораторских интонаций, нивелирующих лич­ное начало. И если слава пришла к нему не сразу, то это свидетельствует о том, что публике, общественному сознанию понадобилось время, чтобы до­расти до стихов Н. Рубцова, осознать их как духовную ценность. Когда это произошло — Н. Рубцов стал величиной постоянной и в русской литературе, и в национальном самосознании.

Преобладание биографического материала в литературно-критическом описании личности Н. Рубцова не случайно. Связь личности поэта с судьбой и историей России является своеобразной мировоззренческо-нравст­венной категорией. Та же особенность наблюдается и в работах о  творче­стве ряда других писателей и поэтов: В. Астафьева, В. Белова, Н. Клюева, В. Распутина... Роднит их при всем различии пространственно-временных координат единая проблематика творчества, общая система ценностей – то, что В. Бараков называет «почвенным» направлением в русской поэзии XX века (25; 6). Но, очевидно, что это направление неоднородно. Тематически близкие писатели являются в то же самое время яркими индивидуальностя­ми, для которых та или иная проблема является результатом неповторимой личной судьбы, оформляется в образах, несущих на себе печать неповторимости. Поэтому, обращаясь к поэзии Н. Рубцова, приходится учитывать оба фак­тора: и принадлежность ее к «почвенному направлению», и ее феноменаль­ность, поэтому считать процесс познания внутреннего ми­ра его творчества завершенным вряд ли правомерно. Количественно о Руб­цове сказано немало. Качественно о сути его поэзии – немного. Не будет преувеличением сказать, что мы сегодня находимся на пути к Н. Рубцову.

Для исследования творчества Н.М. Рубцова необходимо, в первую очередь, чётко представлять себе всё многообразие его творческого наследия. Здесь можно выделить следующие направления: 1) собственно поэзия Н. Рубцова, 2)  его художественная проза, 3) публицистика, 4) автобиографическая проза, 5) литературная критика, 6) письма, 7) переводы (231; Т. 1-3).

Говоря о лирике Н. Рубцова, нужно, прежде всего, отметить книги стихов, изданные при его жизни. Это «Волны и скалы» (1962), «Лирика» (1965), «Звезда полей» (1967), «Душа хранит» (1969), «Сосен шум» (1970). В год смерти поэта была выпущена книга стихов «Зелёные цветы» (1971). Через несколько лет, благодаря В. Коротаеву, В. Кожинову и Е. Осетрову, - «Подорожники» (1976). Её содержание было составлено автором незадолго до смерти. Отдельные его  стихотворения  ещё при  жизни были  напечатаны в десятках газет («Советский флот», «На страже Заполярья», «Вологодский комсомолец», «Комсомольская правда», «Вечерний Ленинград», «Правда»), журналов («Молодая гвардия», «Юность», «Октябрь», «Огонёк», «Север», «Наш современник», «Сельская молодёжь») и поэтических сборников (московские, ленинградские и архангельские выпуски альманаха «День поэзии»).

Посмертные издания стихотворений Н. Рубцова, как правило, дополнены вступительными статьями, послесловиями,  монографиями, воспоминаниями или документальными повестями В. Кожинова, В. Оботурова, В. Коротаева, Н. Коняева  и др.

Гораздо менее известны попытки прозы в творчестве Н. Рубцова: «Отрывки из повести «Детство» (собственно художественная проза), наброски «Из жизни деревни»,  очерки «Вы пришли за здоровьем», «На шамболовской дальней ферме»,  отзыв о семинаре прозаиков и поэтов в Вологде «За гражданственность!», статья «На ответственном посту» (публицистическая проза), «Автобиография, 12 сент. 1952 г.» (см. Литературная Россия. 1987. 12 июня), «Автобиография, 2 мая 1967 г.» (см. Вперёд. Устюжна. 1994. 18 янв.)  В большей степени – миниатюры «Золотой ключик», «Дикий лук» (художественная автобиографическая проза), автобиографическая статья «Коротко о себе» (предисловие к машинописному сборнику «Волны и скалы»), письма В. Сафонову, А. Романову, С. Багрову, К. Кузьминскому, А. Яшину, Э. Шнейдерману, А. Михайлову, Л. Дербиной, Ф. Кузнецову, А. Кругликову, Г. Рубцовой, В. Семакину.

Постепенно открылись для читателя литературно-критические статьи «Подснежники Ольги Фокиной», «Поэзия любит трудолюбивых», «Слово о молодом товарище» (о С. Чухине), «Рецензия на подборку стихов Н. Старичковой», «Рецензия на рукопись стихов Л. Дербиной «Крушина». Здесь также нужно отметить статьи «Основные темы моих стихов» и «Настроив душу на добро», в которых поэт раскрывает специфику и  программу собственного творчества.

Письма Н. Рубцова, адресованные А. Яшину, Г. Горбовскому, С. Багрову, С. Викулову, С. Куняеву, А. Романову и др. представляют собой драгоценную часть его эпистолярного наследия. Внутренний мир поэта, одновременно и наивный, и мудрый, и детский, и драматический, отражён в них чрезвычайно глубоко и разнообразно, а жизненно-поэтическое кредо сформулировано с предельной краткостью, ясностью и точностью.

Говоря о переводческой деятельности Н. Рубцова, мы подразумеваем переводы с осетинского языка стихотворений Х. Дзаболова «Общее горе», «Когда кричала сорока», «На могиле отца», «Огонь», «Давно я не вставал по крику петухов», «Пожелание новорождённому», «Горбоносый, в коротких штанишках...», «Человек переносит любую беду...», «Всегда заботой матери храним...», «Меня война солдатом не застала...» и переводы с дагестанского языка стихотворений Г. Багандова «Жизнь и время», «Разговор с луной», «Чёрная туча», «Пусть цветут на улицах твоих...».

1.5. Рубцововедение как самостоятельная отрасль литературоведения,
основные этапы его становления и развития.

В становлении и развитии рубцововедения как самостоятельной отрасли науки о литературе, на наш взгляд, можно выделить несколько этапов. Выделение их основано на хронологическом принципе, который позволяет проследить эволюцию в исследовании поэзии Н. Рубцова, постепенное выделение основных её аспектов и характеристик.

Первый этап – 1960-70 гг. В это время в печати появляются  публикации, посвящённые стихотворениям, книгам стихов, отдельным темам лирики Н. Рубцова.  Так в 1967 году выходит в свет статья А. Передреева «Мир, отражённый в душе», в 1969 году статьи А. Ланщикова «Много или всё-таки плохо?» и А.А. Михайлова «Посреди очарованных трав: Сельская тема в современной русской поэзии», в 1970-м статьи О. Михайлова «Родное», В. Кожинова «Новое поэтическое поколение», Вал. Дементьева «Хождение за три волока», В. Оботурова «Мир, в капле явленный», в 1971 году - публикации В. Кочеткова «Некрасовская традиция», В. Астафьева «Из слова высекать огонь», Л.И. Лавлинского «О тихой лирике», в 1972 - заметка  В. Коротаева «Книга без автографа», в 1973 - Н. Рубцову посвятили главы своих книг  Вал. Дементьев «Предвечернее Николая Рубцова» (глава из книги «Дар Севера») и А.А. Михайлов «Если звёзды зажигают...» (книга «Ритмы времени»), в 1974 году - А.А. Ланщиков «Поэт и природа: (Памяти Николая Рубцова)» (из книги «Многообразие искусства»), в 1976 году выходит монография В. Кожинова «Николай Рубцов: (Заметки о жизни и творчестве поэта» и его же «Самобытность слова: Заметки о поэзии Николая Рубцова»,  «Сложность и глубина: (Заметки о поэтике Рубцова)», в этом же году о стихах Н. Рубцова писал Ю.И. Селезнёв в статье «Созвучье слов живых», а годом позже - в 1977 году - А. Пикач в статье «Я люблю судьбу свою...», в 1978 году  выходит в свет книга А.П. Ланщикова «Славься, Отечество!», в которой Н. Рубцову посвящена глава «И счастлив я, пока на свете белом горит, горит звезда моих полей...», в 1979-м И. Гринберг размышляет о лирике Н. Рубцова в книге «Многоликая и единая советская поэзия».

В 1978 году с появлением работы Д. Витошевича «Поэт крестьянской России» начинается изучение рубцовского наследия за границей.

Таким образом, на этапе формирования, становления рубцововедения исследователями были затронуты для анализа ключевые стихотворения Н. Рубцова (статьи А.А. Михайлова, Ю.И. Селезнёва, А. Передреева, В. Кочеткова, В. Коротаева), главные темы его стихов (главы из книг А.А. Михайлова, Вал. Дементьева, А.А. Ланщикова), особенности  художественного мира (статьи В. Астафьева, В. Кожинова). Здесь же были заложены основы для системного анализа рубцовской поэзии (главы из книг И. Гринберг, А.А. Михайлова, В. Дементьева, статья Л.И. Лавлинского).

Одним из первых отечественных рубцововедов является В.В. Кожинов, посвятивший творчеству поэта монографию «Николай Рубцов», в которой автор освещает наиболее важные события жизни Н. Рубцова, не избегая размышлений о его сложной и подчас противоречивой личности. При этом он детально точен, не упуская моментов, необходимых для правильного восприятия произведений Н. Рубцова, например, манеры исполнения поэтом собственных стихов. В. Кожинов проникновенно и глубоко анализирует стихотворения «Вечернее происшествие», «Неизвестный», «Утро утраты», выявляя неповторимое содержание произведений, своеобразия образности и ритмики, даёт высокую оценку их художественной значимости. Исследуя феномен Н. Рубцова, критик соотносит его эпоху с периодом промышленной революции в Англии, а лирику – с поэзией У. Вордсворта, С. Колриджа, лироэпикой Дж. Крабба, Р. Бёрнса, Р. Саути.

Опираясь на суждения М.М. Пришвина, В. Кожинов на примере творчества Н. Рубцова показывает основную тенденцию философской лирики 1960-70 - стремление «скорее к открытию природного в человеке, чем человеческого в природе» (133; 27). Автор работы выступает против причисления Н. Рубцова к числу сугубо «деревенских» поэтов, опираясь как на биографические несоответствия (значительную часть жизни поэт прожил в скитаниях и больших городах), так и на несоответствие содержания его лирики (присутствие, так называемых, «городских мотивов» наряду с «деревенской темой»).  Однако, при всех достоинствах работы В.В. Кожинова, его нельзя не упрекнуть в отрицании основного идейно-художественного качества лирики Н. Рубцова – её фольклорной основы.

А.П. Ланщиков одним из первых в советской  литературной критике обратился к изучению эстетических и философских вопросов творчества Н. Рубцова. Именно об этом он пишет на страницах книг «Чувство пути», «Славься, Отечество!» (глава «И счастлив я, пока на свете белом горит, горит звезда моих полей»), «Многообразие искусства» (глава «Поэт и природа: (Памяти Н. Рубцова)», статье «Много или всё-таки плохо?» (162; 49-50).

В последней автор соотносит творчество Н. Рубцова с общей картиной «переполненности» стихами литературной жизни 1960-х, отмечает качества, которыми это творчество выгодно отличается: умение мастерски использовать «самые простые слова», запас «свежей жизни», освежающее, «преображающее чудо» его поэзии.

Эти идеи А. П. Ланщиков развивает в книге «Многообразие искусства», где  размышляет о форме и содержании пейзажной лирики Н. Рубцова, характеризует философский конфликт его творчества.

Природа в лирике северного поэта, как утверждает исследователь, даёт «самочувствие вечной жизни», определяет «нравственную меру вещей и явлений». Автор отмечает ещё одну особенность: образ родной природы присутствует почти в каждом стихотворении Н. Рубцова, однако он большей частью подразумевается, а не описывается, «пейзаж как таковой отсутствует в его стихах» (163;143). Философский конфликт лирики Н. Рубцова А.П. Ланщиков понимает как противоречие между стремлением преодолеть время и ощущением возраста мира во всех его подробностях. «Но, возможно, главное, - отмечает автор, - что время для него – категория прежде всего нравственная» (163; 148).

Продолжая анализ философских аспектов, А. Ланщиков обращает внимание на проблему «связи времён», решение которой заключается в том, что поэт видит развитие в постоянном движении, переходе одного качества в другое, и даже там, где всё мертво и неподвижно, он (Н. Рубцов) подозревает скрытое и необходимое движение.

А. Ланщиков даёт оценку личности Н. Рубцова как человека «высокой органической культуры и целостного философского миросозерцания» (163; 149).

Тем не менее отсутствие системности в осмыслении лирики Н. Рубцова не позволяет автору рассмотреть её в контексте русской философии, национальных фольклорных традиций.

А. Пикач в статье «Я люблю судьбу свою...» даёт обзор оценок творчества поэта М. Лобановым, В. Кожиновым, В. Перцовским, соотносит поэзию Н. Рубцова с феноменом А. Блока, Ю. Казакова, Рильке, но главное здесь –  исследование художественного мира поэта с точки зрения его философских аспектов. Автор статьи называет основными качествами рубцовской лирики «протяжённость», «полярность». Он соотносит стихи Н. Рубцова с романтической тенденцией в русской поэзии (в частности, с творчеством Ф.И. Тютчева), а их эстетическую базу с философией космизма.

А. Пикач выступает против «суженного понимания творчества Рубцова», обвиняет литературную критику в том, что она «поспешила втиснуть» его поэзию в «славянофильскую модель», увидела в нём «типовое лицо», тогда как на самом деле поэт «непредсказуемо индивидуален» (209; 93). Далее исследователь последовательно характеризует, раскрывает по пунктам это «суженное понимание», называя «антиномии», «избитые» литературной критикой: поэт патриархальной старины, певец тишины и покоя, завзятый эмпирик и фактовик, отшельник, поэт сентиментальный, теряющий себя на жестоко-романтической ноте. Этим «антимониям» А. Пикач противопоставляет следующие тезисы: Н. Рубцов бессознательно придал своему творчеству черты индивидуального мифологического построения, в нём действенны многочисленные бинарные связи (есть левая и правая сторона, верх и низ), он богат множеством переходов между картиной просветлений и помрачений, переходов житейского в житийное, эти переходы возникают на основе предварительной «поляризации» названных элементов, контраст их заложен в самое основание поэтического мира Н. Рубцова (209; 101). Так, например, в ранних стихах господствует стихия эмпирической жизни, в поздних – довлеет космический настрой – «раннее и позднее, поставленные рядом, рождает мысль о полной тканевой несовместимости» (209; 102).

Черты космизма у Н. Рубцова автор статьи видит ещё и в отголосках тютчевской романтической поэзии, в единстве хаоса и гармонии, которое преломляется в душе поэта, «взрывающейся от этого единообразия» (209; 110).

Бесспорно, автор статьи высказывает здесь множество интереснейших мыслей, однако, отсутствие системности как в рассмотрении объекта исследования, так и собственно в изложении авторских идей лишает её концептуальности и в известном смысле –  научности.

Следующий этап в развитии рубцововедения - 1980-е гг.

Это опубликованная в 1981 году статья С. Викулова «Его подснежники», страницы книг А.И. Павловского «Память и судьба» и Ю.И. Селезнёва «Мысль чувствующая и живая», напечатанные в 1982 году, появившаяся в 1983 году книга «Воспоминания о Рубцове» (Сост. В. Оботуров), в которую вошла статья С. Куняева «Вольные мысли», страницы из опубликованных в 1984 году книг В. Зайцева «Русская советская поэзия, 1960-80-е гг.», «История русской советской поэзии, 1941-1980», «Краткий очерк истории русской советской литературы, 1917-1980», статьи  А.И. Павловского «Время и Родина в поэзии Николая Рубцова» и А. Чечетина «Встречи. Этюды о Николае Рубцове» (1986), вышедшая в 1987 году книга В. Оботурова «Искреннее слово: Страницы жизни и поэтический мир Н. Рубцова»  и страницы вышедшей в это же время книги Ю.И. Селезнёва «Память созидающая»,  брошюра  «Неодинокая звезда» В. Белкова,   и глава из книги И. Ростовцевой «Между словом и молчанием» нашедшие читателя в 1989 году.

Новый литературоведческий материал, касающийся жизни и творчества Н. Рубцова появился в этом десятилетии за рубежом: статья Р. Феерборна «Николай Рубцов. Жизнь и лирика» (1987), работа П. Фаста и М. Кизиль «Николай Рубцов. Неизвестный поэт», (1988). В это же время писала о Н. Рубцове диссертацию и немецкая исследовательница З. Вабер (190; 58-60).

Итак, на данном этапе продолжалось изучение художественного мира Н. Рубцова (В. Оботуров, С. Куняев, С. Викулов),  его биографии (В. Белков, В. Оботуров), но, что самое главное, здесь различными исследователями (В. Зайцев, В. Оботуров) поэзия Н. Рубцова рассматривалась в контексте историко-культурной ситуации и литературного процесса и шире - в контексте национальной русской культуры.

В.А. Оботуров посвятил жизни и творчеству Н. Рубцова книгу «Искреннее слово», статьи «В поисках гармонии: Мотивы современности в лирике Н. Рубцова» «Мир, в капле явленный», «День за радость неземную...», «Отблеск вечного: Поэт и время в лирике Н. Рубцова», «Истина и душа», «Пути и перепутья: (Ранние страницы жизни поэта)».

В главах книги «Искреннее слово»: «Пускаясь в путь», «Забытые страницы», «В поисках гармонии», «Тяжела классическая лира!», «Прекрасное и вечное», «Вместо заключения» автор рассказывает о жизненном и творческом пути Н. Рубцова, о своеобразии его поэтического мира, перечитывает письма поэта, литературные заметки, многие из ранних, малоизвестных широкому кругу читателей стихов, обращается к воспоминаниям людей, хорошо знавших Н. Рубцова.

Одним из первых В. Оботуров рассматривает лирику Н. Рубцова как нечто цельное, общее, «органически спаянное единством мировосприятия и художественного мышления». Только понимание «одухотворённости полного Рубцова», по словам автора, помогает осознать самобытность поэта.

В книге «Искреннее слово» В. Оботуров называет и характеризует мотив привязанности поэта к родным краям, на материале стихотворения «Мой чинный двор» рассуждает о самосознании Н. Рубцова, пишет о теме истории русской культуры в его поэзии, анализирует мелодику, ритмическую организацию, образные, текстуальные особенности стихов, рассматривает образы дороги, родины, русской природы, предпринимает попытку периодизации творчества.

Анализируя отношение поэзии Н. Рубцова к русской классической традиции, автор соглашается с высказыванием Г. Горбовского о том, что Н. Рубцов – «долгожданный поэт», протянувший «живую связующую нить от классической русской поэзии к сегодняшнему дню, чтобы помочь современному человеку обрести взаимопонимания, счастье, уверенность в будущем» (194; 252).

Работы В.А. Оботурова, бесспорно, содержат богатый биографический материал, ставший основой многих исследований по творчеству Н. Рубцова, но в научном плане представляют собой, скорее, обзор, синтез ранее увиденного и отмеченного, дополненный вдумчивым и серьёзным авторским комментарием, что также немаловажно для рубцововедения.

Третьим и пока последним этапом в развитии рубцововедения являются 1990-е - начало 2000-х гг.

В 1991 году Н. Рубцову были посвящены статья В. Баракова «О народности поэзии Н. Рубцова: Лирика Н. Рубцова и символика русской народной песни» и  пособие «Чувство земли: «Почвенное» направление в русской советской поэзии и его развитие в 60-е-80-е гг.», книги В. Белкова «Повесть о Вологде, Сто историй о Рубцове», В. Коротаева «Козырная дама», в 1993 году появляется монография В. Баракова «Лирика Николая Рубцова: (Опыт сравнительно-типологического анализа)»,  в 1994 –  монография А. Науменко «Русская лирическая поэзия середины века и творчество Н.М. Рубцова», первый выпуск литературно-художественного альманаха «Николай Рубцов: Время, наследие, судьба» (второй выпуск появился годом позже), статья  Б. Никитина  «Звёздная пыль: (Из писательского фольклора)», «Воспоминания о Николае Рубцове» (Сост. В. Коротаев): помимо ранее опубликованных, здесь были напечатаны воспоминания А. Мартюкова, Г. Матвеева, И. Васильковой, Т. Решетовой, статьи Н. Коняева «В Приютинском парке», «По счёту было «заплочено», В. Белкова «Жизнеописание Николая Рубцова», О. Коротаева «Темы души», в апреле 1994 года в Рубцовском центре (санктпетербургское отделение) состоялась дискуссия на тему «Лирика Николая Рубцова как отражение действительности», в 1995 появляется ещё одна книга  В. Баракова  «И не она от нас зависит...»: Заметки и размышления о поэзии Н. Рубцова», в 1996 печатаются заметки о Н. Рубцове В. Белкова «Вчера и сегодня», В 1997 году публикуется монография Е. Ивановой «Мне не найти зелёные цветы...»: Размышления о поэзии Н.М. Рубцова», в 1999 один из очерков открывшейся читателям книги «Люди против нелюди» посвящает личности поэта Н. Коняев; в 2000 году появилась статья Т. Даниловой «Русский поэт»,  вышла книга В. Белкова «Предварительные итоги», о Н. Рубцове написал в своих воспоминаниях  «Затеси (Из тетради о Николае Рубцове)»  В. Астафьев, было выпущено собрание сочинений поэта в трёх томах с подробной аналитической статьёй В. Зинченко в первом; воспоминаниям о поэте посвящён № 21 «Роман-газеты» за 2001 год.

Таким образом, на данном этапе исследований в области рубцововедения одним из основных аспектов изучения стал философский (работы В. Баракова), продолжилось исследование малоизвестных страниц  рубцовской биографии (В. Белков, В. Астафьев),  попытки художественного осмысления судьбы поэта (В. Коротаев, Н. Коняев), исследования художественного мира его стихов (Е. Иванова, В. Бараков), предпринимались первые шаги по осмыслению связи объекта исследования с верованиями русского народа (Н. Коняев, Т. Данилова).

Пособие Е.В. Ивановой «Мне не найти зелёные цветы…», адресованное преподавателям-словесникам, студентам и аспирантам гуманитарных вузов, -  удачная попытка рассмотреть творчество Н. Рубцова в свете проблемы традиции и новаторства русской поэзии XIX-XX вв. и выявить наиболее яркие его особенности. В ней также сопоставлены различные мнения исследователей по проблеме истоков творчества Н. Рубцова, стилизаций и реминисценций, к которым поэт обращался на всём протяжении творческого пути.

Автор практически типологизирует исследовательские работы по творчеству поэта: «Биографы продолжают восстанавливать датировку его стихотворений, текстовики ищут секрет жизнестойкости рубцовской лирики в богатстве её образной системы, в удачном выборе изобразительно-выразительных средств» (123; 3); отмечает необходимость целостного анализа его лирического наследия: «Большинство исследователей не даёт высокой оценки раннему творчеству Н. Рубцова. Однако всесторонний анализ ранней лирики необходим в плане выявления эволюции творчества поэта» (123; 3); обращает внимание на необходимость научного подхода к объекту исследования: «Необходимо анализировать творчество поэта в аспекте исторической поэтики, большое внимание уделять стиховым уровням (ритмике, метрике, строфике, звуковой организации стиха)» (123; 4).

Особенность данной работы заключается в том, что автор попытался впервые проанализировать поэзию Н. Рубцова на фонологическом уровне в рамках проблемы традиции и новаторства творчества в целом, что в силу характера самой лирики поэта представляется особенно важным.

Здесь приводится звуковой анализ повторов с целью углублённого исследования его лиризма, который интересен, прежде всего, тем, что наиболее яркие особенности удивительно гармоничного поэтического мира Н. Рубцова выразились в пристальном внимании поэта к звучанию стиха и развёртыванию лирической темы не по смысловой логике, а по той, которая опирается на звукосмысл.

Автор также счёл нужным также остановиться и на исследовании тенденции проникновения разговорного начала в поэзию, как одной из важнейших черт индивидуального стиля Н. Рубцова.

Не ставя задачу в бесцельной полемике преуменьшить или преувеличить влияние лирики Н. Рубцова на состояние современной поэзии, Е.В. Иванова рассматривает в пособии «Н. Рубцов и современная поэзия: развитие поэтической традиции» творческие искания ряда современных авторов в свете развития традиций предшествующего поколения (поколения «шестидесятников», и, в частности, Н. Рубцова как одного из наиболее ярких и в то же время типичных представителей творческой интеллигенции этого поколения), считает, что о наличии рубцовской поэтической традиции на сегодняшнем этапе говорить правомерно и необходимо: «Говоря о культурной среде Вологодчины, а это на сегодняшний день один из наиболее развитых в поэтическом отношении регионов, следует отметить, что рубцовское влияние здесь значительно шире, чем просто влияние поэтическое. Для Русского Севера Н. Рубцов не просто трагически погибший поэт-земляк, но и определённый символ русской национальной культуры» (125; 5). Далее Е.В. Иванова проводит параллели между творчеством Н. Рубцова и последователями его художественного метода: А. Чиркова и В. Дивакова.

Пособие В.А. Зайцева «Николай Рубцов» ориентировано на программы по литературе для средней школы, и, в частности на «Обязательный минимум содержания среднего (полного) общего образования», утвержденный Министерством образования России в 1999 году. В этом документе, имеющем рекомендательный, но в известном смысле и нормативный характер, из литературы XX века для чтения и изучения в старших классах предлагаются произведения видных прозаиков и поэтов второй половины столетия, «получившие общественное признание современников». В число немногих поэтов наряду с именами Б.А. Ахмадулиной, И.А. Бродского, А.А. Вознесенского, В.С. Высоцкого, Б.Ш. Окуджавы вполне закономерно и оправданно включено и имя Н.М. Рубцова. Предназначенное в первую очередь для учителей, старшеклассников и абитуриентов, пособие рассчитано и на более широкий круг читателей, интересующихся судьбами русской поэзии. В нем дан очерк жизненного и творческого пути поэта, рассмотрены черты художественного мира, определяющие основные темы и мотивы его лирики, охарактеризовано жанрово-стилевое своеобразие его стихотворений, проанализированы наиболее значительные из них, сделана попытка определить его место в поэзии XX века и вклад в русскую культуру.

«Разработка и освещение отдельных аспектов творчества Н. Рубцова не снимает необходимости рассматривать творчество поэта в целом как систему. При этом уместнее идти от своеобразия его целостного и динамичного художественного мира, проявляющегося во всем — от проблематики до поэтики, от основных тем и мотивов, жанровой специфики до особенности стиля и стиха… При этом уместнее идти от своеобразия его целостного и динамического художественного мира, проявляющегося во всём – от проблематики до поэтики, от основных тем и мотивов, жанровой специфики до особенностей стиля и стиха» (117; 4), - пишет автор и подробнейшим образом раскрывает биографию и творческую эволюцию поэта, сопровождаемую большим количеством указаний на литературу о его жизни и творчестве, выделяет в нём основные этапы, подробно останавливаясь на анализе отдельных произведений (элегиях, песнях, эпистолах, этюдах, пейзажах, посвящениях, балладах, одах, мини-циклах, циклах стихотворений, поэме-сказке (117; 67-71)  и не отступая от главного принципа работы – целостного литературоведческого исследования, видя одной из главных среди текстообразующих категорий православное мироощущение  автора: «Рубцов искал и нашёл духовную опору своего поэтического мировосприятия в православии. Открытость, распахнутость души и сознания перед миром, постоянное устремление к духовным ценностям, вдохновенный порыв, направленный на постижение земных истоков небесной красоты, - всё это составляет основу художественного мироощущения поэта, его лирического мирочувствования»  (117; 84).

Высказывая идею о принципе целостности как основополагающем в исследовании творчества Н. Рубцова, В.А. Зайцев, возможно, закладывает основы нового этапа в развитии рубцововедения.

Большой вклад в развитие рубцововедения внёс В. Коротаев, биограф, издатель и популяризатор творчества  Н. Рубцова. Именно он составил книгу «Воспоминания о Николае Рубцове» (Вологда: Вести, 1994), выпустил первый двухтомник его стихов, посвятил памяти поэта повесть «Козырная Дама».

«Козырная Дама» – «Почти документальная повесть с эпилогом о том, как убили поэта Н.М. Рубцова».

Это произведение складывается из трёх частей: «Жизнь», «Смерть», «Бессмертие». Книга достаточно субъективна, её содержание явно не претендует на научность. Многие умозаключения автора относительно личности покойного поэта вызывают достаточно сильные сомнения. В главных героях: поэт Николай Рубцов, «Михаил Колябин» (В. Коротаев), Людмила Д. (Л. Дербина) легко угадываются прототипы. Автор не скрывал своей глубокой ненависти к «роковой женщине» поэта, считая его убийство некой исторической закономерностью, политической акцией, исполнительницей которой стала печально известная Л. Дербина. Одновременно с беспредельным уважением и почитанием относился В. Коротаев ко всему, что касается памяти Н. Рубцова. Автор, к сожалению, зачастую отказывается от прямого следования биографическим данным и щедро дополняет биографическую канву собственными домыслами и соображениями. Это в некотором роде вредит главным достоинствам книги: соединению воспоминаний о поэте в единое художественно-публицистическое произведение, что является мостом между научным, биографическим и собственно художественным осмыслением феномена Н. Рубцова, предоставление читателю богатого и  связного биографического материала, особенно – оценок личности поэта разными людьми (как бы к ним не относился автор книги), и самооценок поэта. Не взирая на погрешности и недостатки произведения, оно представляет большой интерес для рубцововедения как любой биографический текст, имеющий форму «субъективного мемуара» (вспомним хотя бы книгу М. Влади «Владимир, или прерванный полёт»).

Творчеству Н. Рубцова В.Н. Бараков посвятил  книгу «Лирика Николая Рубцова», диссертацию «Творчество Н. Рубцова и идейно-эстетические искания в советской поэзии 60-80 годов», книгу «И не она от нас зависит» (заметки и размышления), статью «О влиянии Н. Рубцова на русскую советскую поэзию» и др.

В книге «Лирика Н. Рубцова» за основу взят метод сравнительно-типологического анализа, опираясь на который, автор предпринимает первую в русском литературоведении попытку научного рассмотрения вопроса о народности поэзии Н. Рубцова, говорит о  влиянии творчества Н. Рубцова на русскую поэзию, даёт обзор вышедшей к моменту написания пособия литературы по данному вопросу, при этом особенно подробно охарактеризованы книги В. Оботурова, Н. Коняева, В. Коротаева.

В форме таблиц «Мир растений», «Небо и небесные светила», «Пространства земли и воды», «Мир быта», «Цветовые эпитеты», «Звуковые образы» автор осуществляет сравнительно-типологический анализ образной системы народного творчества и лирики Н. Рубцова и доказывает их родственность и взаимосвязь.

Большой вклад в рубцововедение внёс В.С. Белков. В своих книгах «Жизнь Рубцова», «Повесть о Вологде, Сто историй о Рубцове», «Предварительные итоги», статьях и заметках «Вчера и сегодня (Заметки о Рубцове)»,  «Неодинокая звезда (Заметки о поэзии Рубцова)», «Первые итоги: (Из жизни Рубцова)»,  «Половинка луны (Легенды о Рубцове)» он публикует ценные, ранее неизвестные биографические сведения о поэте, стремясь  при этом следовать только документальным фактам, его неопубликованные ранее стихи (и здесь В. Белкову не чужд талант первооткрывателя), размышляет о творческой индивидуальности Н. Рубцова как в целом, так и в отдельных его стихотворениях.

Очень важной для рубцововедения  является книга «Повесть о Вологде, Сто историй о Рубцове», где в главах «Одна поездка» и «Надежда умирает трижды» автор рассказывает о семье Рубцовых, о близких родственниках поэта, ищет разгадку его судьбы «в тумане его раннего детства». Глава «Где поле и цветы» - размышление о феномене Н. Рубцова. В главах «Неодинокая звезда», «И всё на правильном пути», «Лицом к лицу», «Памятник» Николая Рубцова» даётся анализ автором книги стихотворений «Детство», «Жар-птица», «Репортаж», «Гость», «Про зайца», «Коза», «Вечернее происшествие», «Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны...». Глава «Публикуется впервые» включает в себя ранее не опубликованные экспромты поэта. Уже упомянутая глава «Надежда умирает трижды» включает в себя также размышления о прозе Н. Рубцова.

Далее автор проводит параллели между стихотворением «Аленький цветок» и  прозаической миниатюрой «Золотой ключик». Глава «Народный поэт» – попытка сформулировать своеобразие рубцовского таланта, которое автор видит не только в патриотизме, народолюбии, но и в сильном эстетическом начале («эстетика света и огня»), в эволюции от поэзии упадка и разочарования и публицистики к «зрелым» элегическим стихам. Наконец, глава «Рубцовский центр» является, бесспорно, очень ценным доказательством рубцововедения как уже заканчивающей своё формирование отрасли современного литературоведения.

Интересны воспоминания В.П. Астафьева о Н. Рубцове, ранее разрозненно публиковавшиеся биографами поэта, но в законченной, цельной форме вышедшие в свет только в 2000 году (11; 7-36).

«Затеси» – произведение художественно-биографического характера.  Это  цикл, состоящий из трёх очерков: «Рукавички», «Урок», «Новоселье». Его герои – вологодские писатели и поэты. Автор рассказывает о некоторых эпизодах его взаимоотношений с Н. Рубцовым. Фоном достаточно раздробленного в сюжетном плане повествования являются мысли В. Астафьева относительно общего упадка русской культуры. Порой его идеи носят довольно максималистский характер. Например, это касается резко критической оценки автором личности и творчества В.С. Высоцкого. Образу певцов и поэтов эстрадных, бездарных В. Астафьев противопоставляет «пронзительно русского национального певца» Н. Рубцова. В последних строках произведения В. Астафьев сопоставляет личность Н. Рубцова с личностью Сергия Радонежского (11; 36), что заставляет задуматься о житийной, христианской традиции в лирике Н. Рубцова.

На сегодняшний день отчётливо наметились перспективы изучения рубцовского наследия в критике нового века и тысячелетия. Это проблема, которую пока можно сформулировать лишь в общих чертах, как-то «Поэзия Н. Рубцова и Православие» или «Лирика Н. Рубцова и Христианство». Поиску православного христианского начала в  творчестве поэта посвятили свои работы пока ещё очень немногие его биографы и исследователи художественного мира. В их числе Н.М. Коняев, Т. Данилова В. Белков, Л. Баранова-Гонченко.

О противоречивости и своеобразии рубцовской веры рассуждает Л. Баранова-Гонченко в статье «И я молюсь – о, русская земля!..» (Рождественские размышления о поэзии Н. Рубцова)», опубликованной во втором номере газеты «Русь державная» за 2002 год.

В. Белков в статье, опубликованной в сборнике «Вологодский собор», косвенно касается проблемы воцерковленности Н. Рубцова.

Гораздо более подробно это делает Н.М. Коняев, который, не останавливаясь на биографических реалиях, в статьях «Вологодский собор» и «Русский ангел» (вошедших в позднее изданную книгу «Николай Рубцов» из серии «Жизнь замечательных людей») делает попытку анализировать как отдельные поэтические новеллы, так и неопубликованную книгу «Успокоение» в свете христианской традиции, отмечая при этом библейские образы, мотивы, сюжеты и реминисценции.

Т.В. Данилова в статье «Русский поэт» ставит вопрос о соотношении языческого и христианского в художественном мире Н. Рубцова и делает доказательный вывод в адрес первого. Однако совершенно непонятен негатив в оценке исследовательницей статьи Н.М. Коняева и косвенно – самого православия. Думается, здесь мы имеем дело с самым настоящим научным субъективизмом в его крайнем проявлении, что само по себе не убеждает в правильности избранной автором общей позиции.

Итак, изучение  литературы по жизни и творчеству Н. Рубцова позволило прийти к следующим выводам.

Творческое наследие Н. Рубцова богато. Оно не ограничивается лирикой, включает в себя публицистику, художественную прозу, литературную критику, письма поэта, стихотворения и песни в его собственном устном исполнении.

На сегодняшний день можно говорить о рубцововедении как о самостоятельной отрасли литературоведения, находящейся в процессе становления и развития.

В этом развитии можно выделить три основных этапа: 1960-70-е гг., 1980-е гг., и 1990-2000-е гг. Каждый из них характеризуется специфическим подходом к объекту исследования. Так на первом этапе происходит осмысление главных тем и произведений рубцовской лирики, на втором – рассмотрение творчества Н. Рубцова в историко-литературном контексте 1960-80-х гг., на третьем – исследование поэзии Н. Рубцова в её философском аспекте. Данная классификация достаточно условна и опирается, в первую очередь, на преобладающую тематику наиболее фундаментальных работ каждого периода.

При всём многообразии и неоднородности характера и качества работ  о поэте и его лирике их можно разделить на следующие группы: статьи и книги, освещающие собственно биографию Н. Рубцова (В. Астафьев, В. Белков, С. Коняев, В. Оботуров и др.), художественная интерпретация  рубцовской биографии (Л. Дербина, В. Коротаев), работы о художественном мире его лирики (Вал. Дементьев, В. Кожинов, В. Бараков и др.), статьи и монографии, рассматривающие место объекта исследования в историко-литературном контексте (В. Бараков, А. Михайлов, А. Павловский и др.), работы, исследующие место стихотворений в культурной традиции  и их эстетическую базу (А. Пикач, В. Бараков, В. Кожинов и др.), статьи, демонстрирующие зарождающуюся тенденцию поиска православной христианской основы лирического романа Н. Рубцова (В. Белков, Н.М. Коняев, Т.В. Данилова).

Наблюдение за развитием данных аспектов рубцововедения позволяет сделать вывод, что изучение творчества поэта шло по пути от накопления критического материала о его наследии через анализ отдельных стихотворений и отдельных тем (1960-70-е гг.) к системному рассмотрению рубцовской поэзии в контексте литературного процесса её эпохи (1980-е гг.) в свете русской культурной,  философской и православной христианской традиции (1990-е – начало  2000 гг.)

Высокая гражданственность лирического наследия, предельная обнажённость души, тяготение к пророческим суждениям, органическое соединение принципов разнообразных поэтических манер, верность жизненно-поэтическим идеалам, патриотизм таланта, отголосок есенинского начала, родственность дарования таланту А. Прасолова и Ю. Кузнецова; преломление категорий дома, лада, гостевания, глубокие корни чисто русского национального колорита, устремлённость к гармонии; близость эстетики поэта народно-поэтическому миросозерцанию, ядро рубцовской поэзии как пафос сострадательного гуманизма, стремление лирического героя быть цельной личностью – главные особенности лирического романа Н. Рубцова, в разное время отмеченные отечественной и зарубежной литературной критикой.

стр.4